На днях я неожиданно увидел в метро Надю Ильину. Мы не встречались года два, со времени ее выпуска.

Встречать бывших учеников всегда интересно. Открываешь в них что-то новое и, вместе с тем, узнаешь знакомые черты...

Так и с Надей. Стоит она передо мной взрослая, непохожая, и все-таки Надя, та самая, прежняя. И через каждое слово: «А помните?..»

Я все помню. Помню и первое знакомство с Надей. Она пришла в нашу школу в начале весны, когда ее отец получил квартиру в новом доме, как раз напротив школы.

Училась она неплохо и, кажется, неплохо рисовала: я часто встречал ее на улице с этюдником. Вряд ли у Нади был серьезный талант. Но именно умение рисовать явилось причиной главного ее недостатка — самомнения. В семье — я знал это — Надя была предметом восхищения и поклонения. Домашние тщательно оберегали «художественные руки» от черной работы. Словом, Надя была белоручкой. Однажды она призналась мне, что ни разу не мыла посуду, не выстирала ни одного носового платка. И, что самое неприятное, свысока поглядывала на своих одноклассников.

Когда мы решили пойти летом в большой поход, Надя попросила взять ее с собой. Признаться, я не сразу решился на это. Я отбирал самых выносливых и умелых. Выдержит ли Надя? И кто будет за нее чистить ведра, варить суп? Ведь она ничего не умеет!

Но Надя смотрела на меня такими умоляющими глазами, что мне вдруг подумалось: а не станет ли этот поход для нее?..

Короче говоря, Надя с нами пошла.

В первый же вечер, собирая еловый лапник, она исколола пальцы, устала и вообще приуныла. После ужина попросила соседку:

— Клавочка, милая, будь добра, вымой мою миску и кружку. А завтра я твою посуду помою.

Ночью Надя, как все остальные, в течение часа дежурила у костра. Напарником ей я назначил Витю Ведехина. И неспроста. Не только в походе, но и в школе его часто называли «работяга Ведеха». Учение давалось Вите с трудом, но учителям нравились его веселый нрав, простодушие, трудолюбие. Руки у него были, как говорится, золотые. Парту починить, ручку к двери приладить, полочку для туристского уголка смастерить, яблони на пришкольном участке посадить — все Ведеха! В походе у него был самый тяжелый рюкзак, но нес он его с такой же легкостью, как Надя свой этюдник. Словом, были они очень несхожи, и Ведеха, как я рассчитывал, должен был оказаться наиболее активным противником Надиных привычек и взглядов.

В ту первую походную ночь мне не спалось. Я долго ворочался с боку на бок, потом, решив, что все равно не заснуть, приподнял край палатки.

Витя и Надя только что заступили на дежурство. Костер освещал поляну, палатки, а дальше было черным-черно. Ведеха, позевывая, взял топор, нырнул в черноту, и вскоре оттуда послышался стук топора. Надя, обхватив руками колени, сидела у костра. Ведеха вернулся, волоча сухую березу, которую он тут же ловко порубил, и стал подкладывать поленца в костер. Пламя выросло. Надя отодвинулась подальше.

— Ташкент! — удовлетворенно сказал Ведеха и уселся рядом с Надей.

Сейчас мне трудно дословно передать их разговор. Помню, Надя говорила, что мама уговаривала ее поехать на лето в Сочи, где живет ее тетя и где Надя до сих пор всегда отдыхала на каникулах. Но Надя все же решила пойти в поход, «для разнообразия». Впрочем, потом она еще поедет к морю.

— Что же ты там будешь делать? — спросил Ведеха.

— Как что? Отдыхать, купаться, загорать. Знаешь, я там целыми днями пропадала на пляже.

— Не понимаю, как это можно с утра до вечера лежать на песке! — всерьез удивился Ведеха,— После похода я— в деревню. Буду сено косить. Интереснее.

— Чудак ты, право! В Сочи я тоже работаю. Я рисую. Творчество доставляет мне истинное наслаждение. Выйдешь на этюды, сядешь где-нибудь на пригорке... В Сочи трудно выбрать пустынное место. Народу всегда много, но люди культурные: художник им не в диковинку.

— Это ты-то художник? — усмехнулся Ведеха.— Покажи хоть, как рисуешь.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.