У людей добрая память. Она особенно бережно хранит хорошее, дорогое, нужное. Все кажется, что было это хорошее и дорогое совсем недавно, вчера, от силы в прошлом году.

В дни нынешнего конкурса имени П. И. Чайковского часто приходилось слышать в зале: «Помните, как в прошлом году это же играл...» Речь шла о конкурсе 1958 года! Он вошел в наше сознание как что-то очень светлое, радостное, очень близкое.

7 мая этого года закончился Второй международный конкурс. И его мы переживали бурно и радостно. Он захватил своим драматизмом, счастливым напряжением творчества. Да, именно эти слова хочется произнести сегодня. Но, конечно, второй конкурс не стал повторением первого. Отличий было довольно много.

Дело не только в том. что расширилась география и значительно увеличилось число участников. Другим стал общий профессиональный уровень – на сей раз чрезвычайно высокий.

В 1958 году был Клиберн, еще несколько замечательных музыкантов. Но очень велик оказался разрыв между ними и массой остальных. Сейчас, четыре года спустя, ситуация сложилась так, что до самой последней минуты третьего тура никто не мог предсказать, как распределятся премии и дипломы. Все было очень серьезно, интересно и сложно. Многое было неожиданным, например, выступление в третьем туре английского пианиста Джона Огдона, решившее судьбу первой премии (их стало две!).

Кажется, профессору Генриху Густавовичу Нейгаузу принадлежит афоризм: «Теперь все стали хорошо играть на рояле». Можно по-разному его трактовать, и в плане юмористическом и в плане серьезном. Можно услышать в нем высокую потребность видеть, находить, открывать яркие исполнительские личности. Но вместе с тем нельзя не услышать в этом высказывании совершенно четкой, основанной на глубоком анализе современного исполнительского искусства констатации чрезвычайно высокого общего профессионального уровня музыкантов. Второй конкурс имени Чайковского во всех своих трех разделах – виолончельном, скрипичном и фортепьянном – блестяще подтвердил это.

Я не хочу сказать, что закончившееся творческое соревнование не открыло новых выдающихся артистов с великолепным настоящим и безграничным будущим. Но характерность нынешнего конкурса видится мне в общем высоком профессионализме, в современном художественном мышлении наиболее талантливых молодых музыкантов.

Имена лауреатов и дипломантов Второго международного конкурса читатели наверняка уже знают из газет, и вряд ли нужно их здесь повторять полным списком. Может быть, интереснее поговорить о самых молодых и самых новых. Многие из лауреатов пользовались известностью и до конкурса. Например, скрипачи Борис Гутников (первая премия) и Нина Бейлина (третья премия), замечательный двадцатичетырехлетний советский пианист Владимир Ашкенази, ставший обладателем одной из двух первых премий, виолончелисты Наталия Шаховская (первая премия), Валентин Фейгин (вторая премия). Михаил Хомицер (третья премия) и другие.

Но вот английского пианиста Джона Огдона мы узнали впервые. Узнали и горячо полюбили. В третьем туре он поразил слушателей Первыми концертами Листа и Чайковского. Нужно ли удивляться техническому совершенству? То, как осмыслил пианист оба концерта, как услышал их, еще удивительнее.

Мы можем гордиться студенткой Тбилисской консерватории Элисо Вирсаладзе – талантом необыкновенным и очаровательным. Слушая ее, слышишь музыку, начинаешь смотреть на мир большими глазами той, что сидит за роялем, и многое видишь по-новому. Очень понравились в ее исполнении Соната Моцарта, Испанская рапсодия Листа, Первый концерт Чайковского.

На конкурсе пианистов мы узнали также такого серьезного и своеобразного музыканта, как Рой Богас (США), очень одаренного восемнадцатилетнего француза

Жана Бернара Помье и другую чрезвычайно интересную французскую пианистку, Кристиан Бийо.

Впервые в этом году участвовали в конкурсе имени Чайковского виолончелисты. В дни их выступлений Колонный зал Дома Союзов был всегда полон. У виолончели появилось теперь много новых приверженцев. Наши слушатели высоко оценили замечательного музыканта Лесли Парнаса (США) и молодую советскую виолончелистку девятнадцатилетнюю Наталию Гутман. Я называю ее возраст вовсе не для того, чтобы умиляться молодостью. Искусство Наталии Гутман можно воспринимать только всерьез. Оно заставляет мыслить, несет людям высокую эстетическую радость.

Больше месяца продолжалось замечательное состязание музыкантов из тридцати одной страны мира. Это было прекрасное время. Это было то хорошее и дорогое, что память хранит особенно бережно и не отдает истории.

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.