– Это «Азовсталь» для своих рабочих построила! – торжественно сообщает мне Лариска. – Я такой станции, чтобы так оборудована была, даже на Сене не видела.

– Не может быть!

– Правда, не видела.

– Просто ты, наверно, не всю Сену видела. Чтобы в Париже и не было первоклассной водной станции? Не верится. Ведь Париж-то все-таки лучше Жданова...

– Конечно, кое в чем лучше, – снисходительно соглашается Лариска, – архитектура там красивая... А разве вам не нравится наш проспект Революции?

– Нравится.

– Вот видите. А театр у нас какой! А новый

район, где мы теперь живем! Дома, как игрушки. Папе там трехкомнатную квартиру дали. Да вы же заходили к нам...

– Замечательная квартира.

– Ну, что еще о Париже сказать? Город знаменитых писателей, художников... А вы знаете, что Куинджи тут, у нас, родился?

Я признаюсь, что не знал этого.

– И я раньше не знала, – говорит Лариса. – А теперь знаю. И картины его видела. Ничуть не хуже тех, что в Лувре висят... А Чехов! Он же таганрогский! Это же рядом. Наш Антон Павлович!.. И нечего вам улыбаться.

– Да это я просто так, Лариса.»

– Если хотите знать, я уверена, что наш город еще себя покажет. У нас населения триста тысяч. Сколько молодежи, комсомольцев! Какие ребята талантливые! Конструируют, стихи пишут, рисуют! И все уверены. В себе, в будущем, в том, что счастье есть. А там... Был какой-то праздник. Объявили конкурс: за лучший твист – премия. Заиграл джаз, и такое началось... Одной знакомой девушке достался третий приз – шоколадный набор. «Ешь», – угощает. А я не хочу: противно было... «Ну и дура! – говорит она. – веселиться надо, а то бросят атомку, и шоколада не попробуешь...» Много там таких, не верящих в хорошее.

Да, вот еще, чуть не забыла: одеваются в Париже модно. Тут мы отстаем. Когда я вижу на людях плохо скроенную одежду, то мне хочется пойти учиться на закройщика...

А сейчас мы к вокзалу подходим. Вокзал у нас еще не очень. Но я это место люблю.

– А что в нем особенного?

– Если бы вы видели, как нас встречали, когда мы приехали из Парижа! Народу собралось человек двести! Вся наша улица тут была. Папины друзья с завода, мамины подруги, с которыми она росла... Поздравляли с возвращением, обнимали. Пала говорит: лучше русских людей на сеете нет. Теперь я поняла: очень он тосковал по Франции. Ведь это его родина. Ни один человек не может жить без родины. Я бы не смогла. И мама и Сережка не смогли бы жить во Франции, если бы даже денег хватало и квартира была бы и все прочее. Пала это увидел сразу. А потом начались всякие «если быв... Тогда он первый оказал: вернемся. И уезжал из Франции радостный, хоть и уезжал навсегда. В Англии, например, или в Канаде он бы тоже не смог остаться.

А у нас ему хорошо. Потому что люди у нас особенные, и вся наша жизнь совсем не такая, как на Западе...

Часы на столбе показывают двенадцать.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.