Один на один с океаном

...Вчера я сам побывал в этой камере. Врач долго отшучивался, острил по поводу моей далеко не богатырской комплекции, потом измерил пульс, давление и поставил диагноз:

— Без привычки метров десять выдержите. Только я пойду вместе с вами.

Меня не обряжали ни в какие доспехи. Лишь посоветовали:

— Снимите часики, выньте авторучку, спички, все хрупкое.

Кто-то скомандовал: «Приготовиться к спуску!» Люк мягко закрылся. Телефон спросил, все ли у нас в порядке, и предупредил: «Начинаем спуск».

В уши сначала будто вставили вату, потом она начала превращаться в камень. Зажимаю пальцами нос, плотно закрываю губы и пытаюсь силой сделать выдох, как инструктировал врач. Отлегло. Но ненадолго. Телефон отсчитывает метры. В металлическом мешке начинает заметно теплеть. Голос моего «спутника» меняется, звучит уже не басом, а скорее баритоном. Да и я тоже говорю не своим голосом. Наверное, это из-за давления. Шум воздуха затихает. Часов не было, поэтому не знаю, сколько стояли мы на «морском дне». Очевидно, минут пятнадцать, не больше. Снова зашипело. Значит, начали «выходить на поверхность». В камере появился туманный занавес. Точно такой, какой ложится сентябрьским вечером над рекой. Да и похолодало так, словно перенесли тебя из лета в осень.

Когда эксперимент окончился, водолазы шутливо поздравили меня со

вступлением в их добрую семью.

— А что случилось бы со мной на большей глубине? — спросил я испытателя.

— Если бы и дальше дышали воздухом, а не специальной смесью, то сначала появились бы первые признаки опьянения. Роль алкоголя на глубине играет азот. На шестидесяти метрах мы услышали бы ваши любимые песни и арии.

Так бывает с новичками. А те двое, что находятся сейчас в гидрокомпрессионной камере, прошли по дну морей, озер и рек не один десяток километров, провели под водой не одну сотню часов. Профессия испытателя испытывает прежде всего самого человека. Самых опытных, самых смелых и самых выносливых водолазов отобрали для испытательской работы. Николай Белов, Гавриил Клыгин, Александр Шнляр — первые среди этих люден. Первые не только по стажу, а по совокупности всех душевных и волевых качеств. Каждый из этих троих имеет по авторскому свидетельству, каждый внес свой весомый вклад в развитие сложного подводного снаряжения и новой удивительной техники.

И тем, что теперь любой водолаз может спокойно провести один на один с океаном все больше и больше времени, тем, что у адского давления отвоеваны лишние минуты для работы, они обязаны пионерам, идущим в неизвестное.

...«Глубина» в камере растет. Испытатели давно дышат специальной газовой смесью. Телефон по-прежнему сообщает два спокойных слова: «Самочувствие хорошее». Только голос Виталия становится все гуще, будто тоже уходит в глубину. Клыгин смотрит на меня с той стороны иллюминатора, достает платок, поднимает его перед собой и, словно фокусник, разжимает пальцы. Платок медленно, будто обессилев, опускается вниз.

— Стоп спуск! На грунте! Водолазу приступить к работе.

Спуск продолжался считанные минуты. Теперь Курочкис в течение часа будет орудовать 20-килограммовой свинцовой болванкой, прикрепленной к стальному тросу. Работа нехитрая. Но здесь, под страшным давлением, человек будет расходовать столько энергии, сколько орудующий молотом кузнец.

Ровно через 60 минут Курочкис закончил работу. Начинается подъем. Он будет продолжаться долго-долго. Дверь камеры захлопнулась в 10 часов утра, а распахнется за полночь.

Место этой пары займет другая, чтобы дать ответ на новую задачу-.

Я собрался уходить, когда в помещение вошла женщина в белом халате. Впереди нее бежала маленькая, шустрая дворняжка с куцым хвостом. Она послушно юркнула в металлическую «конуру», которая рядом с огромной «человеческой» камерой казалась игрушечной. Наглухо завинчена дверца, поднято давление. Первые тридцать метров собака вела себя беспокойно, потом перестала волноваться и свернулась клубочком.

Малютке предстояло выдержать нелегкий эксперимент. Ее стремительно опустили на стометровую глубину, несколько минут подержали «на грунте» и так же быстро подняли. Выпрыгнув из камеры, собака легла на пол, подождала, когда ей снова измерят пульс, послушают сердце. Потом встала, сделала несколько шагов, и вдруг ее, словно пьяную, начало заносить в сторону. Женщина быстро схватила Малютку на руки, снова положила в камеру, быстро задраила миниатюрный люк и подняла давление до десяти атмосфер.

Вот она, кессонная болезнь. Страшный, невидимый враг водолаза. Теперь дворняжка будет лечиться много часов. Давление постепенно станет снижаться. Потом Малютка получит недельный «отпуск». А другие собаки, кошки, кролики, морские свинки продолжат испытание.