- Да, вполне, - ответил Ио.

- Давайте пояс. Люций указал на стул возле кровати. Там уже лежал светло-серый костюм того же покроя, который он видел на Мэри и Владилене. Только те были темно-синими.

- А почему у меня другой цвет?

- Ты любишь серый, - ответил Люций. - Разве не так? Это было, разумеется, так. Люди тридцать девятого века все замечали. На рубашке Волгина блестела Золотая звезда. По приезде в дом Мунция он снял ее и спрятал в ящик ночного столика. Автоматы, ведавшие чистотой одежды, не были знакомы с такими вещами и могли испортить муаровую ленту и звезду. Кроме того, Волгин мог забыть снять ее перед очередной сменой верхней одежды. Теперь кто-то, вероятно, Люций, счел нужным прикрепить Золотую звезду на ее законное место. Зачем?

- Ты должен явиться перед людьми таким, каким они знают тебя, - сказал Люций, заметив удивление Волгина и поняв его причину. - Ты легендарный представитель Героев Советского Союза, и не надо стесняться этого. Конечно, ты можешь снять эту награду, если хочешь, но я не советовал бы тебе делать этого.

- Хорошо, я буду носить ее, - согласился Волгин. Разговор о звезде снова навел его на давно интересовавшую его мысль: как воспринимают причину присвоения ему звания Героя Советского Союза современные люди? Вражда и ненависть неизвестны им, война отошла в область преданий. Все люди относятся друг к другу, как братья. Убить человека - это должно казаться им немыслимым. А ведь он, Волгин, уничтожил свыше четырехсот человек! Способны ли Люций, Ио, Мэри понять суровую необходимость, руководившую им?

- Я давно хотел спросить вас, - сказал он, - не кажется ли вам чудовищной причина моего награждения этой звездой?

- Чудовищной? - ответил Ио. - Напрасно ты думаешь так. На земле и сейчас встречаются гады. Мы уничтожаем их и делаем это без всякой жалости. Ты скажешь, что это не люди. Верно. Но и люди могут быть хуже гадов. Великая Отечественная война первого века нашей эры была со стороны твоей страны справедливым делом. И она имела громадное значение для всей последующей истории человечества. Мы знаем и понимаем все, что произошло тогда. И человек, принимавший участие в этой войне, нам еще дороже.

- В том, что ты именно такой человек, - прибавил Люций, - лишнее свидетельство, что нам повезло.

- Ну, со мной вам как раз не особенно повезло, - улыбнулся Волгин. - Было бы куда лучше, если бы на моем месте оказался какой-нибудь ученый. Он внезапно заметил чуть заметную улыбку, скользнувшую по губам Ио. Она промелькнула и сразу исчезла, но ее значение было ясно. «Какая разница, - говорила эта улыбка, - ты или выдающийся ученый вашего века?» Волгин почувствовал глухую обиду. «Как низко, - подумал он, - эти люди ставят моих бывших современников!» Тень, пробежавшая по выразительному лицу Волгина, не укрылась от внимательных глаз Люция, и тот со всегдашней своей чуткостью понял ее причину. Не в обычае людей тридцать девятого века было скрывать свои мнения, и Люций, не опасаясь задеть старого друга, сказал прямо:

- Улыбку Ио ты неправильно понял, Дмитрий. Он думал о том, что ты так же дорог нам, как всякий другой человек, и что мы любим тебя, как любили бы любого из людей твоего века.

- Конечно, - прибавил Ио, - я думал именно это. Если ты понял как-нибудь иначе, мне очень жаль.

- В вашей любви ко мне, - ответил Волгин, - я никогда не сомневался. И я понял именно так. Он хотел бы, но не был в состоянии откровенно выражать свои мысли. В действительности он глубоко убежден, что понял улыбку Ио в ее истинном значении. То, что его хотели убедить в противном, доказывало только, что в исключительных случаях эти люди не избегали «спасительной» лжи. «Ложь, - подумал Волгин, - не является органически чуждой им». Мунций пристально посмотрел на сына, и по выражению его лица Волгин понял, что отец осуждает несдержанность Ио. А как думал он сам?..

- Одевайся! - сказал Люций как ни в чем не бывало. - Мэри и Владилен ждут тебя. Волгин быстро оделся. Взяв в руки пояс, который, как сказали ему, был антигравитационным, он удивился, что не чувствует стремления этого куска материи подняться вверх. Ведь пояс должен был отталкиваться от земли, а не притягиваться к ней.

- Почему он не улетает, - спросил Волгин, - когда не надет на человека?

- Потому, что цепь не замкнута, - ответил Люций. Он взял из рук Волгина пояс и застегнул его на кнопки. Пояс рванулся вверх, но Люций не выпускал его. Было ясно, что, предоставленный самому себе, кусок материи мгновенно оказался бы у потолка.

- Никогда не застегивай его, когда снимаешь с себя, - объяснил Люций. Разъединив снова концы пояса, он протянул его Волгину.

- А это не страшно? Люций и Ио засмеялись.

- Ты будешь чувствовать себя необычайно легко, - сказал Ио, - но быстро привыкнешь. Ты увидишь, что усталость будет наступать гораздо реже. Пересилив невольный страх, Волгин застегнул на себе пояс. Как только он это сделал, чувство поразительной легкости овладело им. Точно с его плеч сняли солидную тяжесть. Пояс ощутимо поднимал его над землей, но не настолько, чтобы ноги отделились от пола. Руки как будто потеряли вес. В этот момент он понял причину удивлявшей его легкости, с какой ходили все вокруг него. До этого он не мог понять, как могли люди такого роста и, следовательно, большого веса так быстро передвигаться, точно земля не притягивала их.

- Мне кажется, - сказал он, - что я мог бы сейчас подпрыгнуть до потолка.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.