Мы много знаем об этом фильме, но еще не все встретились с его героями. Вряд ли найдется сейчас грамотный человек, не прочитавший «Войну и мир» если не в философском, то хотя бы в беллетристическом плане. Судьбы и развитие характеров Наташи, Андрея. Пьера сделались близки нам своим сходством и своим различием с нами, со всеми, кто читал этот роман.
Вот почему я была, возможно, слишком придирчива, когда входила в 629-й номер гостиницы «Москва» и протягивала руку Людмиле Савельевой, знакомясь с Наташей Ростовой. Она невысокого роста. Прядь темных волос, выстриженных челкой, прикрывает глаза. Люся рукой отводит волосы, и тогда удивляют ее глаза, серые, чуть подведенные, не глаза, а глазищи какие-то - и совсем светлые, чем-то внутренне и. казалось. навечно удивленные. Какие бы чувства ни приходилось им выражать, это удивление не проходило.
«И это Наташа...» - подумала я.
Но скоро стала ловить себя на том, что, обращаясь к Люсе, называла ее Наташей. И постепенно образ темноглазой, озорной и задушевной Наташи Ростовой стал переходить в моем воображении в эту хрупкую светлоглазую девушку.
«Чему она удивляется?» - хотелось мне разгадать.
И только когда я рассталась с ней и думала о нашем разговоре, мне показалось, я поняла недоуменное выражение ее глаз.
«Это такое неожиданное счастье для меня - играть Наташу Ростову, - вспоминала я то, что говорила мне Люся. - Это невозможно объяснить словами: целая жизнь, понимаете?»
Может быть, Люся Савельева теперь всю жизнь не перестанет удивляться своему счастью. Маленькая балерина, только что закончившая Ленинградское хореографическое училище, превратилась в Наташу Ростову.
Правда, Люся Савельева до сих пор недовольна собой, когда становится зрителем и смотрит на экран, где проходят отенятые сцены. Она вспоминает, что, когда впервые увидела себя на экране в кадрах «салона Элен», она была потрясена своей неестественностью, непохожестью на ту Наташу, которую, казалось ей. она так хорошо, так искренне играла.
- Это был какой-то «гадкий утенок», - вспоминает Люся. - Я двигалась, говорила совсем не так, как мне хотелось. Все казалось мне в моей Наташе настолько «не тем», что я расплакалась. Все утешали меня, может быть, думали, что я неискренне недовольна собой, потому что даже Сергей Федорович Бондарчук сказал мне тогда: «Молодец. Люся», - а это от него слышат не часто. Но, честное слово, мне жалко было смотреть на себя из зрительного зала. Я тогда даже дневник начала писать...
Возможно, прошли годы, прежде чем Люся Савельева поверила в то, что она Наташа Ростова, не переставая удивляться этому. На ночь читала-перечитывала «Войну и мир», чтобы утром проснуться Наташей, с настроением Наташи.
- Сергей Федорович - удивительный режиссер, - говорит Люся. - Он словно видит тебя насквозь, поэтому съемки идут без репетиций. Мы сразу входим в кадр, снимаем дубли.
Конечно, наш режиссер не раз и «подсказывал» мне настроение.
Лунная ночь в имении Ростовых. Князь Андрей у окна. Нас с Соней не видно: только наши тени перед ним и голоса за кадром. Кажется, играть мне здесь почти нечего - взмахнуть руками, когда Наташа говорит: «Так бы вот села на корточки, вот так подхватила бы себя под колени туже. Как можно туже, натужиться надо, и полетела бы, вот так!»
Но состояние ее, то, как она взмахнет руками, как скажет, - передать было трудно. Чего-то я не почувствовала здесь в Наташе.
«Вдохновение» - одно слово сказал мне тогда Сергей Федорович. И оно объяснило мне все. Ночь откровения. Ночь, когда раскрывается щедрое сердце Наташи.
Самым большим событием в кинематографической жизни Люси Савельевой стал первый бал Наташи Ростовой.
Наташа вышла в зал, когда съемки бала были в разгаре. «Давай попробуем крупный план», - предложил ей тогда Бондарчук. Перед этим она уже смеялась чьей-то шутке, а тут...
«Это не может быть! Они должны знать, как мне хочется танцевать, как я отлично танцую, как им весело будет танцевать со мной». Слезы наплывают на глаза Наташи и дрожат под ресницами, не скатываясь по щекам.
Глаза Наташи крупным планом снимались дубль за дублем. А потом - испуг. отчаяние, замирающее лицо Наташи, ожидание и - радость, брызжущая из этих глаз: в зеркале Наташа увидела князя Андрея, который шел к ней. И эта улыбка Наташи, внезапно осветившая ее лицо, счастливая, благодарная, детская улыбка.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.