Вот грубый цифровой результат этих изысканий. В районе Соликамска пласты калийных солей оказались на глубине 90 м, в то время как германские на глубине 130 м, а эльзасские - 450 м. Тот же блестящий для нас результат дает и мощность пластов. В эльзасском месторождении каждый кв. километр может дать 2 200 тыс. тонн калийных солей; наше же Соликамское месторождение содержит по крайней мере 11 500 тыс. тонн прекрасного по своему качеству калия.

Питательный паекдля советских полей

Совершенно очевидно: в прикамских лесах мы нашли богатейший клад - пишу для наших голодающих полей. Теперь нам надо сделать все возможное, чтобы эта пища вдоволь накормила наши обездоленные поля. Это может сделать только химия. И сейчас полным ходом идет прокладка шахт в калийном районе, чтобы обеспечить возможно скорее бесперебойное питание наших полей. Все рассчитывается, таким образом, чтобы к концу ближайшего пятилетия мы смогли бы выкинуть на наш сельскохозяйственный район не меньше 1,5 мин. тонн прекрасных, питательных калийных удобрений. Мы должны с гораздо большим размахом и большей смелостью повторить блестящий опыт Германии.

Но накормить землю только калийным удобрением - недостаточно. Земля - капризное создание: она требует к себе большого внимания и прежде всего разнообразной пищи. И к концу пятилетия мы переведем ее с голодной сегодняшней нормы на нормальный питательный и разнообразный паек.

Мы дадим полям суперфосфат. Построенные к концу пятилетки химические (заводы под Ленинградом, на Урале, в Украине и, главным образом, под Москвой, около мощной Бобриковской электроцентрали, создадут из мурманских вятских, актюбинских и егорьевских фосфоритов уральского серного колчедана горы суперфосфатных удобрений.

Если в 1913 г. наши поля получили 55 тыс. тонн суперфосфата, если в 1928 г. эта цифра выросла до 150 тысяч тонн, то к 1933 она дойдет до 3 100 тыс. тонн. Если в 1928 г. при всем напряжении наших полей мы смогли дать им 65 тыс. тонн фосфоритной муки, то к 1933 г. эта цифра вырастет в 40 раз.

Кроме этих двух блюд - калия и суперфосфата, мы дадим полям третье и четвертое блюдо: сернокислый аммоний и томасшлак. Первое мы получим в Донбассе и под Москвой, пропустив через серную кислоту пары аммиака, добытого нами из каменного угля. Последнее же блюдо - томасшлак - этот побочный продукт при выплавке железа - мы соберем в количестве 85 тыс. тонн при новом Керченском металлургическом заводе.

Через 5 лет богатый паек приготовит советская химия своим полям - паек из 18 млн. тонн искусственных удобрений. И поля не останутся в долгу: получив нормальные условия для «работы», они поднимут «производительность своего труда», по крайней мере, на 30%.

Химия спасет наши поля от участи Малой Азии, подарив нам десятки миллионов тонн дополнительного хлеба.

Кактусы, моллюски и каменноугольная смола

Химик не только выращивает два колоса там, где раньше рос один. Он вообще - маг и волшебник, какого еще не знал мир. Из грязной, вонючей, никуда не годной жидкости он приготовляет яркие краски, целебные лекарства, нежные духи. Из стружек и опилок он может сделать прекрасную шелковую материю. Простое полено он превращает в бумагу, порох и резину... Нет предела чудесам химии.

Но нет предела и ее бережливости. С первого же года своего рождения она объявила жестокую войну всякой расточительности. Химия не признает отбросов, считая, что нет сора и ненужных вещей, а есть только нерадивый хозяин и его дырявые руки. И он находит нужное место в народном хозяйстве любой рваной тряпке, заржавленному гвоздю и грязной щепке.

Когда в особых ретортах каменный уголь превращается в металлургический кокс, среди «отбросов» этого производства получается два «отброса» - аммиачная вода и каменноугольная смола. Эти вонючие жидкости с большим успехом используются химией для совершенно неожиданных целей. Кроме целой серии самых разнообразных предметов, она изготовляет из этих грязных жидкостей яркие краски 900 различных оттенков. До этой исключительной победы химиков краски изготовлялись или из растений или из животных. Исключительно кропотливым трудом с затратой невероятного терпения доставались нашим предшественникам эти краски. Вот два ярких примера. Есть красная краска - «кошениль». За ней ездили в Мексику, потому что только там растут особые сорта кактусов, а на них водится редкий вид насекомых, самки которых содержат в себе эту краску. Чтобы получить ее, приходилось в Мексике культивировать для этой цели кактусы, в определенное время собирать с них насекомых и, нагревая в особых горшочках трупы самок, получать эту краску. Неудивительно после этого, что она стоила дорого.

Еще более разителен второй пример. Во времена Римской империи плащи цезарей и тоги сенаторов имели пурпурную кайму, окрашенную античным пурпуром. Чтобы получить 1 грамм этой краски, надо было использовать... 10 000 морских моллюсков! Нет ничего странного в том, что эта краска ценилась значительно дороже золота.

Так исключительно сложна и нелепа была красильная промышленность в те времена, когда химия была еще далека от нее. Теперь же смешно говорить о римских моллюсках и мексиканских кактусах: гораздо более красивые и прочные краски сотен разнообразных оттенков химики непосредственно приготовляют из грязных и вонючих отбросов коксовой промышленности, приготовляют в громадных количествах и по исключительно низкой цене: краска индиго, родственная античному пурпуру, который ценился выше золота, стоит сейчас 3 руб. килограмм.

В грядущую пятилетку мы широко разовьем и эту отрасль химической промышленности. Громадный Бобриковский электрохимический комбинат под Москвой из отбросов коксовальной промышленности изготовит достаточное количество текстильных красок, чтобы полностью удовлетворить наши потребности в них. А это позволит нам сохранить у себя в казне те 75 млн. руб., которые пришлось бы выплачивать иностранным «химическим королям» за ввозимую к нам краску, если бы мы по-прежнему продолжали находиться в химической кабале у заграницы.

Вонючий газ, «божеские законы» и кухонная революция

Все тот же коксовый завод дает в своем производстве, кроме аммиачной воды и каменноугольной смолы, вонючий и ядовитый газ.

Казалось бы - кому он нужен? Но химия упряма, и она добилась того, что отыскала прекрасное применение этому вонючему газу: для освещения в газовых фонарях и для стряпни в газовых плитах. Но химикам долго пришлось бороться с людским невежеством, чтобы победить человеческую косность.

Когда в 1819 г. в Германии химики предложили построить газовый завод для освещения улиц города Кельна, «отцы города», обсудив этот вопрос, вынесли мудрое решение:

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.