Как бы не так, слышим мы предосудительный голос критика из «Юности». А не приводит ли это «к размыванию принципов пролетарского интернационализма»?

И опять поза. Сначала поза защитника всей нашей литературы. Теперь новая поза.

А впрочем, может, Вл. Воронов и не читал, что по этому поводу пишет «Молодая гвардия». Вот слова критика Л. Новиченко: «...личность связывается с человечеством прежде всего через народ». Утверждать, что любовь к своему народу, к его языку, культуре «мешает» задачам коммунистического строительства и созданию единой культуры будущего, могут лишь люди, ничего не понявшие в сокровищнице идей марксизма-ленинизма по национальному вопросу». Ибо «интернационализм — не единение пустот» (№ 10, 1967, стр. 293).

Словом, ничего полезного не увидел или, вернее, не захотел увидеть Вл. Воронов в критическом отделе журнала «Молодая гвардия». Только раз он обронил фразу о воспитании патриотизма, не назвав ни одной статьи — иначе пришлось бы называть авторов, которых он клеймит как «заклинателей». Ему лишь почудилось, что в критическом отделе «Молодой гвардии» «хотят выхолостить плодотворные искания литературы, противопоставить «землю и асфальт», столкнуть лбами талантливых художников». И тут, обратившись за подмогой к старцу Зосиме из «Братьев Карамазовых», призвал Вл. Воронов «любить талантливых писателей «порознь, как отдельных лиц». (А любить в его понятии — не сметь критиковать.) Видимо, этой «любовью к ближнему», то есть к товарищам по литературной работе другого журнала, руководствовался и сам критик. Когда давал своей бойкой статье фельетонное название... Когда целую группу критиков, выступающих на страницах «Молодой гвардии», объединяет в некую собирательную фигуру «заклинателя», «пустопляса», «юродствующего». Вот какие ярлычки понадобились ему, чтобы показать, как он любит критиков «порознь, как отдельных лиц».

Впрочем, как признается автор, все критики «Молодой гвардии» для Вл. Воронова на одно лицо («можно было бы совсем не называть их имен, потому как в своих духовных разминках (?) они теряют лицо»). Среди названных «некоторых» снисходительно делается исключение лишь для автора «Писем из Русского музея», которого среди «заклинателей», «юродствующих», «пустоплясов» он, Вл. Воронов, считает все же «одаренным»...

Вспоминается в этой связи, что еще год назад в журнале «Молодая гвардия» (№ 4, 1967, стр. 279) Вл. Солоухин, обнаруживая неумение или нежелание Вл. Воронова разобраться в одном из рассказов, писал: «Тут одно из двух: или немудреный, лежащий на поверхности смысл оказался все же недосягаемым для критика (тогда не говори, что критик!), или смысл сознательно искажается (тогда называй себя не критиком, а более определенно)».

И на этот раз в статье, написанной с легкостью необыкновенной, многое оказывается недосягаемым для Вл. Воронова, а многое сознательно искажается.

...Я подхожу к полке с книгами. Здесь стоят книги-предки. «Слово о полку Игореве», «Война и мир», томики с неувядаемыми пушкинскими строками... И книги-современники. Эпопея «Тихий Дон», поэма «Василий Теркин»... И каждая из них — заинтересованное проникновение в глубинные процессы общественной жизни, в духовный мир народа, породившего художников на радость людям родной земли и всего мира.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.