Без четверти двенадцать Петушков размашисто перекрестился и бросился в кабину. Все же и тут он оказался первым, и ракета по справедливости названа мною его именем. Кравченко с торжественностью, показавшейся мне несколько смешной, приложил руки к алюминиевой своей груди и стал медленно подниматься по ступенькам.

Оставалось запустить винт.

Кравченко великолепным жестом капитана указал Главичу.

Но тот сел в траву и, закрыв лицо обеими руками, заплакал. Будто понял что - то этот изживший жизнь человек и жалел.

Тогда Кравченко сделал рукою знак мне. Я должен был запустить винт мотора и на ходу вскочить на ступеньки. Вот где могла еще раз пригодиться моя отважность!

Ну, что ж! Я - подлец! Я самый последний негодяй и трус, имя которого никогда не станет известно потомкам. Я подошел к винту и взялся за него неверной, задрожавшей рукой.

- Выключено! - с решимостью отчаяния заревел Петушков. Его голова в шлеме словно бомба торчала в открытый еще люк кабины.

- Конта - акт? - запросил я, все еще надеясь.

И коротко, словно выстрелив, Петушков крикнул:

- Есть контакт!

Со стоном я дернул винт. Ракета вздрогнула, будто проснувшаяся птица, и вдруг медленно поплыла вперед - к черному обрыву моря, клокотавшего, как надгробное рыдание, у подножия св. Ильи. А я... Я повалился на землю и остался... И еще слышал я высоко над головою - проклинавший рев винта, вдруг рванувшийся из ночи, словно огромная апокалипсическая птица прореяла над островом, и также вдруг пропавший в тугой, слегка пахнущей созревающими апельсинами, адриатической тьме...

Может быть, обломки аэроплана - ракеты, на кузове которого не по праву написано огромными буквами из остатков посольской платины: «Междупланетная ракета Фредерико Главича», где - нибудь: на земле?!

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.