- Вы хорошо стреляете?
- Я отличный стрелок, капитан.
- Чудесно. Пассажиры ведь, наверное, не займут своих мест в машине до тех пор, пока моторы не будут запущены. Так вот, вы должны оказаться последним, и, вместо того чтобы сесть в машину, вы застрелите Гондроля, сидящего у штурвала. Его виновность будет ясна всем: самолет с избытком горючего, посторонние пассажиры, у которых нет разрешения на полет... А вы в последний момент перед выстрелом не раздумаете?
- Нет, капитан. Это мой долг. Жизнь одного человека ничего не значит, - Лонэ жестко усмехнулся. - Все мы обучаемся новейшим методам ведения войны.
- А вы не промахнетесь?
- Что вы, это просто невозможно на таком расстоянии! Всего два - три метра!
- Эти верные мишени всегда оказываются самыми трудными, - засмеялся Дорсо, показывая на женский портрет, висящий на стене за его спиной. - Излишняя самоуверенность! Однажды у меня с четырьмя друзьями возник спор о меткости стрельбы. Там была тоже гравюра - голова девушки почти в натуральную величину. Мы встали у двери, всего в пяти метрах, и только один из нас попал в цель с первого выстрела.
- Простите, капитан, - спокойно улыбнулся Лонэ, - но вы, наверное, были навеселе? - он вынул из кобуры автоматический пистолет, поднял руку, прицелился и вновь улыбнулся. - Нет, промахнуться невозможно.
- Человек говорит так, - тихо рассмеялся Дорсо, - а потом промазывает. Я - то знаю это, потому что проиграл тогда кучу денег, будучи совершенно уверен в себе.
- Ставлю одну бутылку против пяти, капитан!
- Нет, зачем же. Давайте бутылку против бутылки. Разопьем в следующую нашу поездку в Казабланку. Но не забывайте, что сейчас вы не взволнованы, как будете тогда, когда...
- У меня нервы крепкие, - грубо заявил Лонэ, - я не растеряюсь...
Он все еще медлил: какое - то смутное предчувствие, казалось, подсказывало ему, чтобы он не стрелял. Он отступил назад, почти до самой двери. Капитан Дорсо молчал, продолжая улыбаться. Ему было хорошо известно зачаровывающее влияние мишени и зуд человека, держащего в руке заряженный револьвер. Колебание Лонэ длилось недолго, он поднял пистолет, прицелился через голову капитана и выстрелил.
Пуля ударилась в стену, сантиметрах в двух над левым глазом девушки.
- Вот, полюбуйтесь, капитан. Я же говорил, что...
Раздался второй выстрел.
Агент разведки продолжал улыбаться, глядя на Дорсо, затем он слегка наклонился вперед, ноги его подкосились. Десятую долю секунды его тело держалось прямо, с высоко поднятой головой. Затем он рухнул на пол, лицом вниз...
- Он, должно быть, сошел с ума, - сказал капитан Дорсо людям, сбежавшимся на выстрелы. - Он просил у меня свидания, разговаривал некоторое время нормально, затем начал нести всякую чушь. Кажется, условия перемирия скверно отразились на его нервной системе. Я хотел было подняться с места, но он выстрелил в меня. Мой пистолет лежал как раз здесь, я до сих пор не могу опомниться: какая ужасная неприятность!...
Капитан указал на свое кресло, на прострелянную гравюру:
- Мне больше ничего не оставалось делать... Вы сами видите, бедняга чуть не убил меня...
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.