Нет, он не носит кожаную куртку. Не ходит вразвалку, демонстрируя свою недюжинную силу. На нем обычный штатский костюм. У него тихий, спокойный голос. С новыми людьми он молчалив: это не от нелюдимости - от застенчивости. Нам довелось впервые встретиться с ним несколько лет назад. Он сидел на краю аэродрома за мольбертом и рисовал. Нет. Не самолеты. На полотне была речка, и приволье полей, и синее-синее небо, как бы наполненное пением птиц. Через час мы увидели Владимира Калинина, идущего к «ТУ-104». Мольберт он забрал с собой в кабину. А еще через несколько минут диспетчер аэродрома сказал нам: «Видели летчика с мольбертом? Сейчас он пошел искать молнию». Мы бросились на радиостанцию. В репродукторе звучал спокойный голос пилота: «Вошел в грозовой фронт. Вокруг интенсивные разряды». «Черт побери! - услышали мы затем. - Прошла мимо». Калинин был недоволен, что молния не встретилась с самолетом. Ведь он шел в полет ради этой встречи. На земле казалось, что минуты текут удивительно медленно. И хотя конструкторы, стоявшие рядом с нами, старались сделать самолет, которому не страшен электрический смерч, никто не знал, чем на практике закончится эксперимент. Явно недовольным голосом Калинин сообщил еще раз: «Опять мимо». И вдруг в репродукторе зазвучало радостное: «Порядок! Попала! Машина, аппаратура исправны. Иду на посадку». Мы опять увидели его на аэродроме. Он шел с мольбертом. Видимо, торопился дописать незаконченный пейзаж.

- Лирик? - спросил один из нас.

- Герой, - ответил другой. И еще мы встретились с Калининым при первом-полете «Пчелки». «Пчелка» летала замечательно. Нам казалось, надо сейчас же попробовать ее в разворотах, резких снижениях, в парашютировании при посадке. А летчик лишь взлетел, прошел «по квадрату» над аэродромом и плавно повел машину на снижение. Испытатель отлично знал, что от опытной машины всегда можно ждать «сюрпризов». Уже теперь, после десятка внеаэродромных посадок, после блистательного приземления в Кондопоге, мы осознали, что значит для испытателя поговорка: «Семь раз отмерь, один раз отрежь». Тогда, после первого полета «Пчелки», Калинина, как именинника, поздравляли.

- По бокалу шампанского! - было единодушное мнение.

- Братцы, давайте лучше поедем в деревню: там парное молоко, - сказал Калинин и улыбнулся своей доброй, застенчивой, теплой улыбкой. Когда мы думаем о людях коммунистического завтра, в мыслях мы вновь возвращаемся к нашему пилоту, к нашему старшему другу - коммунисту Владимиру Калинину.

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.