Вот он, ответ на многие вопросы! Не дать сопернику играть в «свою игру», получать «свои позиции» - а это его любимый прием - значит самому уметь действовать в любом ключе, ведь противники встречаются разнообразнейшие.

Универсальный рационализм его странным образом не отталкивает, а, наоборот, привлекает шахматную молодежь, чьим признанным лидером он является. Недовольство порой выражают разве что романтики старшего поколения: «Практицизм нашего века - упрек богу на земле!» Но практицизм Карпова не в гроссмейстерских ничьих, а в отбрасывании лишних «фантазий», в полном и почти презрительном отказе от «чистого искусства». В нем многое от тульского Левши и ничего от «продавца воздуха». И если многообразная шахматная жизнь все-таки заставляет его иногда надевать костюм мушкетера, то он становится Д'Артаньяном с его гасконской сметкой и хитростью и никогда - Атомом, хотя и благородным, но каким-то неземным и оттого легко уязвимым.

Его победа в матче над Л. Полугаевским не убедила, ее не все правильно поняли. М. Ботвинник, правда, тогда усмехнулся: «Точно так же «непонятно» он обыграет и Спасского». Ну, уж в это-то не верили! Полу-гаевский, изучивший, по собственному признанию, около 250 последних партий Карпова и проигравший ему 0:3, писал накануне полуфинального матча: «Многие гроссмейстеры считают Спасского более сильным. И я думаю, что Спасский глубже, динамичнее, разностороннее Карпова». Эту же точку зрения, судя по всему, разделял и сам экс-чемпион мира, а удачное начало матча еще больше убаюкало его.

Помню, в 1969 году меня буквально ошарашило сказанное в сердцах Т. Петросяном: «Никогда не прощу себе, что выиграл у Спасского первую партию нашего матча!»

Карпов, которого во время футбольного первенства мира поразила команда Голландии («Вот у кого все фигуры работают!»), сказал про свой проигрыш первой партии Спасскому:

- Его, как и голландцев в финальном матче с ФРГ, вдруг самого разоружил столь легкий гол в мои ворота.

- А многие были убеждены, что ты «развалишься». К тому же эта злосчастная простуда еще перед первой встречей... Ты не колебался - может, стоило сделать белыми ничью вместо того, чтобы брать один из двух разрешенных условиями матча тайм-аутов?

- Нисколько не колебался: я плохо себя чувствовал, и я слишком ценю белый цвет, чтобы делать короткую ничью.

Всегда во всякие игры Карпов играет изо всех сил, злится, когда проигрывает. И что самое удивительное: при этом, рассерженный донельзя на себя, на вас, играет с головой, не теряя самообладания, хитро, смекалисто. Так что это не спортивный азарт, а нечто другое. У Карпова вообще поразительное знание самого себя. Наверное, это природный дар, свойственный человеку, который хочет всегда быть первым, не видя иначе смысла в том, чем занимается.

Мужество, с каким перенес первую неудачу Карпов, поразило даже Семена Фурмана, тренера, досконально знающего характер своего подопечного. Но Карпов-то трезво оценивал обстановку, понимал, что у него, простуженного, плохо работала голова.

Здесь мы сталкиваемся с отличительной чертой большинства по-настоящему крупных шахматистов: им важнее всего уяснить истинную причину поражения - после этого они успокаиваются. Да и Спасский, кстати, говорил, что если увидит, что Карпов понимает шахматы глубже его, рассчитывает варианты точнее, то примет возможную неудачу спокойно. Я не беседовал на эту тему с экс-чемпионом после окончания полуфинального поединка, но, как мне показалось, он успокоился сравнительно быстро.

Да, был еще один критический момент в том матче... В 7-й партии, почувствовав, что счет вот-вот станет 3:1 в его пользу и тогда до окончательной победы рукой подать, Карпов допустил ошибку. Спасский спас полочка и потом едва не выиграл следующую партию, но... при таких «жизненно важных» обстоятельствах Карпов стоит насмерть.

Зная, что самому Карпову порядком надоел этот вопрос, я спросил у Фурмана, почему Толя говорил о текущем розыгрыше мирового первенства «это не мой цикл» и почему он собирался откладывать борьбу за чемпионство до лучших времен. Так оно и было, считает тренер, но все течет, все изменяется. И сейчас, по мнению Фурмана, Карпов, возможно, еще несколько и уступает Фишеру образца 1972 года, но он растет не по дням, а по часам, тогда как чемпион давно уже не имеет серьезной практики. Время работает на Карпова.

Анатолий не любит этих разговоров, уходит от них, в чем достиг уже немалой изворотливости. Когда он давал сеансы одновременной игры на Берлинском фестивале молодежи и студентов, его буквально одолевали. «Вас называют вторым Филером, - заметил кто-то из репортеров. - Что вы думаете по поводу возможности матча Фишер - Карпов?»

«Если это прозвище соответствует действительности, - ответил советский гроссмейстер, - то какой же интерес и смысл может представить матч Фишера первого со вторым?»

- Ты суеверен? - спросил я.

- Пожалуй, да. Но не в том смысле, как это обычно понимают. Просто не хочу отвлекаться, а потому избегаю мыслей обо всяких приметах - и плохих и благоприятных.

Разговаривали мы в метро, и трое бравых парней, узнав Карпова, попросили автограф.

- Как сыграете с Корчным?

- Будем играть...

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.