Кто

Машина словно на дыбы встала, потом ее круто занесло, и, выскочив на панель, она в каких - нибудь десяти шагах от меня врезалась в росшее около самой панели дерево. Но теперь это была уже не машина, а лишь остов ее. Стекла враз словно ветром выдуло, дверь распахнулась, радиатор покорежило, а из открытой двери наружу высовывалась голова лежавшего в кабинке пассажира, чьи руки в последний раз пустили к небу ракету.

Я не слышал теперь ни далекого гуденья самолета, ни стрельбы зениток. Я подбежал к машине и, держа в руках взведенный полуавтомат, задыхаясь, крикнул:

- А ну, выходи!

Но выходить, оказывается, было некому: шофер тоже обмяк и опустился вниз - склоненная набок его голова виднелась на уровне руля.

По залитой лунным светом улице кто - то бежал ко мне. «Уж не ракетчик ли еще какой?» - подумал я, но сразу узнал знакомого милиционера. Это был низенький, слегка косолапый парень с окающим говорком - пост его находился около телефонной будки. Не раз во время обхода мы угощали его папиросами. Подбежав ко мне с наганом в руке, он оглядел машину, а потом сказал:

- Во, черти, из машины приспособились ракетами палить! А я - то думаю: чего эта «эмка» пегая все вертится вокруг госпиталя? Один раз проехала, другой, а потом вижу: ракетку из нее пустили. Я за наган и только хотел стрелять вдогонку - гляжу, ты гранатой попридержал их. Погоди, да ты никак ранен? - и милиционер показал на мое лицо.

Я провел рукой по лбу, пальцы нащупали кровь.

- Пустяки, царапина, - сказал я и попросил: - Ты, браток, покарауль пока все это хозяйство, а я товарища своего проведаю.

Я помчался к отдельному дому, с крыши которого слышался голос Панченко. Дежурного у ворот не было. Вбежав во двор, я растерялся: несколько подъездов вело внутрь пятиэтажного этого дома, но по какой из лестниц можно было взобраться на крышу, я не знал.

- Эй, пацан, где на крышу - то вход у вас? - закричал я, увидев, что навстречу мне из тени выходит паренек лет четырнадцати с повязкой дежурного на рукаве.

- Да там и без вас народу хватает, - сказал он глухо и не очень любезно. - Вы, дяденька, к самому антракту поспели. Слышите: спускаются?

Действительно, в глубине одного из подъездов послышались шаги. Через минуту во двор вышло несколько людей. Двое из них держали под руку третьего, довольно пожилого человека в простой ватной кацавейке, бородатого, с виду неказистого и простого. Он хромал, тяжело волоча правую ногу, а позади, держа наперевес полуавтомат, шагал Панченко.

- Видал карася? - не без удовольствия сказал мне Панченко. - А вот и его орудия производства, ты только погляди, сколько! - и Панченко кивнул на кошелку, сплетенную из ивовых прутьев, которую следом за ним нес мальчик в форме ученика ремесленного училища.

Кошелка была доверху наполнена продолговатыми, похожими на толстые стеариновые свечи сигнальными ракетами.

- Его в контору жакта отведем, что ли, товарищ моряк? - спросил у Панченко один из людей, ведущих старика.

- Да нет, давайте его лучше сразу на улицу, - сказал я. - Там для него уже компания подходящая подобралась!

Пока мы шли к разбитой машине, Панченко рассказал:

- Я, брат, крышу засек, откуда ракета взлетела, взобрался по лестнице и тихонько через слуховое окно на жесть вылез и лег. Вдруг слышу: точно кашлянул кто - то за трубой. Я туда. Только высунулся, гляжу: этот тип сидит в тени, за трубой, на корточках и ракетницу заряжает. Я подполз к нему еще ближе и притаился. Пустил он ракету, а я его штыком сразу в то место, откуда ноги растут, пырнул. «Ты что, мол, - шепчу ему, - гадина, затеял?» А он, видно, перепугался насмерть и тоже мне шепотом: «Что, что? Я дежурю здесь!» А сам пятится в сторону, подлец этакий! Я тут и закричал: «Держи!» А он как рванет - будто молодой. Пришлось ему в ноги пулю пустить, тогда прилег сразу.

- А мы в жакте все никак понять не могли, откуда прыть у него такая, - кивая на ракетчика, сказал один из конвоиров, средних лет человек в шляпе: - как дежурных на крышу назначать, он первый просится. «Давайте, мол, меня туда, на верхотуру, я, мол, один со всеми зажигательными бомбами управлюсь». Ну, иной раз, когда на дежурство людей не хватило, его одного на крышу посылали, думали: герой у нас дворник, даром, что за пятьдесят ему, не боится бомб фашистских. А он, оказывается, сам их приманивал!

Милиционер, пока я отлучался, уже вытащил из разбитой машины на панель ее шофера и пассажира. Они лежали, повернутые окровавленными лицами к луне, одетые просто и ничем не приметно, как сотни и тысячи жителей города. Один из них стонал. Возле раненых милиционер поставил ящичек с ракетами - такими же, какие были в плетеной кошелке, обнаруженной у старика.