В руке Роджерса блеснул кастет. Тиролька сдвинулась на глаза, и смуглый человек упал на мостовую. Вокруг закричали:

- Бандиты! Позор! Почему нет полиции?

Ещё несколько кастетов мелькнуло в воздухе. Крик усилился, но полиция не появлялась. Молодчики из легиона «Пурпурное сердце» продолжали орудовать кастетами, пока не протиснулись к трибуне. Именно в это время на смену рабочему со следами копоти в глубоких морщинах лица к трибуне двинулся глубокий старик, которого поддерживал под руку юноша в комбинезоне.

- И этот хрыч с ними?! - крикнул Роджерс. - Клод, успокой старика.

Клод давно ждал случая проявить себя перед легионерами. Он сжал зубы и уже замахнулся кастетом, но замер в этой позе. Перед ним стоял профессор Джонсон - известный на весь мир учёный. Клод смутился и испуганно заморгал, как школьник, который столкнулся с классным наставником. Роджерс нахмурил брови: - Сируза, вытри мальчику слёзы!

Клод вспыхнул, глаза его налились кровью, но Сируза бесцеремонно оттолкнул его в сторону, также бесцеремонно отбросил от Джонсона юношу - провожатого и неожиданно натолкнулся на огромный кулак, который вырос у самого его носа. Тем временем профессор, шатаясь на старческих ногах, взошёл на трибуну. Легионеры заорали на все лады, чтобы заглушить его слабый голос, но Джонсон, не обращая на них внимания, подошёл к микрофону и сказал:

- Граждане американцы! Мы стоим перед домом «Зал независимости», перед символом свободы, завоёванной нашими предками для Соединённых Штатов. И вот нашу свободу хотят растоптать своими копытами подобные молодчики... Им, видно, всё ещё снится фашизм... Если мы не хотим возникновения новой войны, надо бороться за демократические свободы...

Роджерс покосился на Брента, и тот закричал, перекрикивая даже паровозные свистки:

- Жизнь есть борьба, борьба есть война, война - это жизнь!

- Да здравствуют «Пурпурные сердца»! - заорали его приятели.

Держа руку в кармане, Роджерс уверенно взошёл на трибуну, оттолкнул от микрофона профессора и поднял кулак:

- Приветствую! Митинг окончен! – из - под нахмуренных бровей смотрели холодные, как льдины, глаза, на скулах выпирали желваки.

Но толпа не шелохнулась. Роджерс снова поднял руку:

- Ну!...

Но ни театрально поднятая рука, ни зверское выражение лица не действовали. В толпе даже заулыбались, словно ожидая весёлой развязки. В это время на плечи Роджерса легли чьи - то руки. Он повернул голову и перед самыми глазами увидел суровое лицо со следами копоти в глубоких морщинах. Некоторое время они смотрели друг на друга. Роджерс не выдержал взгляда спокойных глаз, прикрытых пучками бровей, и резким движением хотел сбросить чужие руки, но они ещё крепче стиснули его и повернули к микрофону:

- Продолжай, выродок! Хотите погреть руки на войне? Всем миром править? А рабочий пускай проливает за вас кровь?.. Не выйдет, голубчики... Долой фашистских ублюдков!

От сильного пинка в плечо Роджерс не сбежал, а скатился с трибуны к ногам юноши в комбинезоне. Толпа заволновалась. Над головами молодчиков замелькали кулаки. Клод Манжу, втянув голову в плечи и не оглядываясь, бросился бежать. Растрёпанный и запыхавшийся, он остановился только за крытым рынком. Следом за ним выбежали, боязливо озираясь, Роджерс, Сируза и Лумис. Они где - то потеряли свои береты, а с ними утратили и свой воинственный вид. К площади на мотоциклах спешила полиция. Роджерс только заскрипел зубами. Увидев Клода, который прятался за углом магазина, он смерил его презрительным взглядом:

- Слизняк! Ты, верно, и блоху боишься задушить!

Клод возвращался домой. Его мучила не жара, от которой пот заливал глаза, не перегретые пары бензина, от которых захватывало дух, а презрение Роджерса. Вождь назвал его слизняком. Большую обиду трудно было себе представить.

В нише дома перед ящиком курчавый мальчик весело выстукивал щётками марш, играя белками больших глаз:

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.