— Конечно, — отвечал я. — Тебе никогда не кажется, что сорок седьмой — это я, то же лицо, те же руки, те же мысли?
— Не знаю. — Вега внимательно и долго разглядывала меня. — Трудно сказать. Когда я сюда вхожу,
у меня вдруг радостно бьется сердце, но потом вспоминаю, что Альтаир мертв, и мне хочется расцарапать твое лицо. И плакать, плакать. Возможно, подобные чувства испытывают люди, когда им изменяют: вроде бы есть человек, а он мертв. Но когда я не смотрю на тебя, мне хорошо, потому что с тобой я могу разговаривать о нем, а с другими не могу.
— Почему ты любишь именно его? Ведь он — во всех нас, а мы — в нем.
— Нет, — заплакала Вега. — Это невозможно объяснить. Мне кажется, что только любовь способна открыть ту неуловимую индивидуальность, которая скрыта в каждом из вас. Только любовь. Иногда мне кажется, что он идет по коридору. Выхожу и вижу — он, его походка. Позову его, а он проходит мимо. Альтаир остановился бы, взял бы за руку... Не знаю, как тебе объяснить... Возможно, это оттого, что я ношу его в себе, он во мне...
— Как в тебе?
Я повернулся к ней, увидел опухшие от слез глаза. Все в ней мне было дорого. Я подошел ближе. Она встала, ее волосы коснулись моей щеки,
— Не знаю, но сейчас во мне бьются два сердца. Дай руку, не бойся. Послушай, ведь их два? Одно — Альтаира... А ночью... ко мне приходил Зибель. Он не может быть один. Все время говорит о своей покойной жене. Но когда он мне сказал, что сорок седьмой умер, я не поверила... А еще он сказал, что я больна и должна пойти к доктору Андришу. Но я не пошла... Зибель размяк, как ребенок, никто его таким не видел, но со мной он искренний и слабый, он хотеп бежать, говорил о себе и Елене, потом стал называть меня Еленой и обнимать, он был так страшен, что я испугалась и хотела уйти...
— Что он еще тебе сказал? Вспомни, это очень важно! Вспомни! Сосредоточься...
Я начал трясти ее за плечи, она выпрямилась.
— Что еще? Он сказал, что мы с ним сбежим отсюда. Для него я была Еленой, и он настаивал на бегстве, пока не поздно и пока его не убили. Я не хотела верить, но он открыл какую-то дверь, и я увидела...
— Что?
— Реку, деревья, звезды... И лодку. Маленькую, как ракушка. Она медленно раскачивалась вместе с веслами, Зибель потянул за веревку, обернулся ко мне и понял вдруг, кто перед ним.
— И что? — Я задыхался от волнения.
— Ничего. Мы медленно вернулись в мою комнату. Он приказал мне молчать.
— Ты должна беречься. Смогла бы снова найти эту дверь? Без Зибеля?
— Нет.
Я долго ждал девяносто третьего в его комнате. Наконец он пришел, и не один. Сопровождавший его клонинг недоверчиво посмотрел на меня. Я тоже насторожился. Девяносто третий заметил наши взгляды и рассмеялся. Похлопал нас по плечам.
— Так мы ни к чему не придем, запомните это.
— Но я не смогу распознать его среди остальных. Как я буду налаживать контакт именно с ним?
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.