... Жандарм уже схватил было гладко отполированное древко, но знамя выскользнуло и, полыхнув по ветру алым полотнищем, оказалось где-то в центре колонны. Бросившийся на подмогу шпик из охранного отделения не смог пробиться сквозь плотно сомкнутые ряды рабочих, и знамя продолжало развеваться над демонстрантами.

На тротуаре к двум людям в шляпах - котелках подошёл третий и испуганно спросил:

- Что здесь происходит?

- «Казюки» бунтуют, - последовал раздражённый ответ.

Подошедший больше вопросов не задавал. Всякому в Туле было известно, что такое «казюк».

«Казюк» - это от слова «казна», казённый человек, навечно приписанный к царским казённым заводам и до 1861 года просто крепостной, живший в рабстве наравне со всеми крестьянами России.

«Казюк» мог быть отличным слесарем, талантливейшим гравёром, хитроумным механиком, но всё равно он оставался «чёрной костью», не имел ни прав, ни свободы...

И вот рабочие впервые организованно вышли на улицы города. Вышли заявить, что они тоже люди и хотят жить по - человечески.

- Так они знамя и не отобрали! - усмехаясь, вспоминает демонстрацию 1903 года старый рабочий, член партии с 1902 года Тихон Никифорович Селиванов. - Досталось жандармам одно, голое древко, а полотнище мы спрятали в надёжном месте, где оно и пролежало до семнадцатого года. С этим знаменем мы и встретили революцию...

Тихон Никифорович прожил долгую жизнь и немало видел на своём веку...

Подчас, прогуливаясь по улицам города с внучкой, ученицей девятого класса, комсомолкой Эммой, он любит останавливаться и объяснять:

- Вот в этом доме находился губернский комитет партии большевиков, а в этом - арсенал. Когда в октябрьские дни в Совете рабочих и солдатских депутатов меньшевики до хрипоты выкрикивали свои лозунги, из Москвы на грузовиках прибыли матросы. Они обратились к нам, рабочим - большевикам: «Дайте оружие! Надо в Москве добить контрреволюцию». Рабочие ушли с заседания, захватили арсенал и выдали матросам оружие. А меньшевики и эсеры продолжали разговаривать и ни о чём не догадывались. Потом хватились, да поздно! Нашими пулемётами уже выбивали из московского Кремля засевших там юнкеров...

Иногда Тихон Никифорович встречается со своим хорошим знакомым, Василием Георгиевичем Пановым. Коммунист с 1917 года, Панов вместе с Селивановым в горячие дни революции боролся за то, чтобы хозяевами жизни навсегда стали рабочие.

Однажды Василий Георгиевич получил распоряжение освободить помещение царского банка для Совета рабочих и солдатских депутатов.

С отрядом рабочих он пришёл в банк. Царские чиновники начали рвать все документы и прятать по карманам ключи от несгораемых сейфов и пишущих машинок.

Рабочие спокойно стояли и ждали, пока чиновники не покинут помещение.

- Попробуйте отоприте! - выкрикнул один из чиновников и помахал связкой ключей.

Пожилой рабочий покачал головой:

- Эх, и дурак же ты, господин хороший! Ведь ключи - то мы сами делали. Туляки, говорят, блоху подковали, а ты ключи грозишься унести. Ключи унесёшь, руки наши останутся.

И к вечеру все сейфы были аккуратно открыты новыми ключами.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.