Так мы начали зимовку. Шесть человек: я, пилот самолета № 182 Виктор Львович Галышев, механики Фарих, Эренпрейс, радист Кириленко и Иван Михайлович Дьячков проводник - каюр, за которым сразу был закреплен титул «шофер автомобиля начальника». Под автомобилем подразумевалась упряжка из двенадцати сильных камчатских псов.

Потекли зимовочные дни, точно такие же и точно так, как вы о них читали у великих пионеров Арктики. Только 25 января ушла санная партия с бензином, продовольствием людям и юколой собакам. Пошла в далекий тысячекилометровый путь, туда же, куда стремились и все к Нордкапу, к МЫСУ Северному.

Пошли четырнадцать нарт - сто сорок собак Повел партию каюр Дьячков.

28 января два гордых в своем полете «Юнкерса», на высоте 10 метров проносятся над далеко растянувшейся ленточкой собак, затерянных в беспредельном белом просторе, каюры с остервенением машут меховыми рукавицами и мгновенно скрываются под крылом Самолет № 177 веду я, справа и немного сзади идет на 182 - м Галышев. Мои механик ежится в своем ужасном по величине собачьем комбинезоне, со злостью смотрит на откачавший в работе указатель скорости, пробует стучать по нему плоскогубцами и вижу, беззвучно сплевывает. Не выдержала на этот раз немецкая коробочка, не справилась с пургой и морозом Чукотки, хотя честно служила весь прошлый год и проделала Алданскую авиоэкспедицию.

Пролетаем над Мечигменской необследованной губой, начинаю определять входной мыс в бухту Лаврентия.

Шесть зарытых в снег до крыш домиков - культбаза бухты Лаврентия - кажутся зданиями лучшего аэропорта, все население - на «аэродроме», а «аэродром» - на береговой галечной косе. Начальник погранпоста тов. Кучма машет метлой - надо понимать, что это ветроуказатель «аэродрома», - а так как машет он во все стороны, то полагаю, что ветра нет - не может же ветер дуть сразу со всех сторон, - и сажусь по длинной стороне косы. Галышев садится тоже, идем, окостеневшие от холода, в школу - интернат, чтобы стащить с себя тяжесть бесчисленных меховых одежд, чтобы отогреться, выспаться и чтобы завтра... достигнуть мыса Северного.

Радиограмма со «Ставрополя»: «Москва. Добролет. Двадцать девятого оба самолета экспедиции Слепнева достигли мыса Семерного, покрыв расстояние Провидение - Пинкегней - Лаврентий - Северный девять часов».

Радиограмма с «Нанука»: «Фербенко. Аляска - Айрвайс. Два советских самолета идут посадку».

«ПОЛКОВНИК АМЕРИКАНСКОЙ СЛУЖБЫ ЭЙЕЛЬСОН НАЙДЕН МЕРТВЫМ»

На мое предложение - объединить, ввиду бесплодных розысков и во избежание излишних полетов и нехватки горючего, работу экспедиции - канадцы и американцы сначала промолчали, но затем полдня «пи - пикали» на рации и сказали: «есть, сэр».

Я получил от тройки разрешение рискнуть экипажем и одним тяжелым самолетом. Вылетел с мыса Северного, сел через 150 километров на заструги у места аварии и назначил механика Фариха коком.

Фарих копал под крылом самолета яму, ставшую затем нашим домом, а я со студентом Дубравиным ходили по снежной равнине от торчавшего крыла разбитой машины к колесу, найденному за полкилометра, и «воссоздавали» момент аварии.

Все было бело и безмолвно.

Через день пришли собаки с людьми, кирками, ледовыми пилами, мясными консервами. Яму под крылом расширили, натянули палатку и заложили кубиками льда.

... А потом мы стали копать. Копали на морозе в 45 градусов по десять часов, пили чай, и, когда было светло от северного сияния, ночью кто - нибудь срывался с места, брал щуп и шел буравить замеченный днем подозрительный бугор.

Крукс уверял, что мы мучаемся зря, что Эйельсон жив и ушел на лыжах к чукчам.

Мы копали день и два, и три, и неделю, и две.

Спокойный Свенсон не выдержал, воспользовался одним большим американским аэропланом, взял дочь и больного капитана и улетел с канадцем Ридом в Америку.

Когда мы нашли масляный бак, помещающийся на самолете в ногах у летчиков, то стали копать с еще большим ожесточением и нашли... кровь на обтекателе.

13 февраля, под вечер, матрос «Ставрополя» Джекопсон крикнул: «Нога!»

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.