Бориславна

Начался фильм. А перед Семёном волнующее видение: они с верой мчатся с горы так, что снег вихрится, и хотя они не касаются друг друга, всё же чувствуют, что мчатся рядом, плечом к плечу...,

Ещё во время первой встречи, когда Вера читала ему наизусть «На солнце иней в день морозный, и сани, и зарёю поздней сиянье розовых снегов...» (он потом нашёл эти строчки в «Евгении Онегине»), - ещё тогда Семён Журавко подумал: «Она могла бы быть другом на всю жизнь». Идя домой с лыжами, дал волю фантазии. Вот она закончит учёбу, будет учительницей - ведь думал он, что она студентка. Не загордится ли только? Ведь он всего пять классов окончил. Наверно, нет. Поймёт. Сама ведь здешняя, тоже только при советской власти получила возможность учиться. А потом - ему только двадцатый пошёл - много ещё успеть можно. На промыслах Семён Журавко не из последних - стахановец! Пятый разряд имеет и, возможно, ещё в этом году шестой получит. Нет, она не загордится: характер не такой... чувствует.

Л после того, как побывали вместе в кинотеатре, всё по - иному складывалось в голове Семёна... Она окончит ремесленное и пойдёт в их бригаду. Нефтяник она! Семён возьмёт над ней шефство, будет учить её. У скважины - это тебе не в классе: туг и свои тонкости и талант надо иметь. Но он сделает всё, чтобы она не отставала от других.

Филипп охотно выслушивал всё, что рассказывал ему Семён о Вере, и они часто и много о ней говорили.

... Шли дни за днями. Встречи, разговоры, мечты... На собрания и вечера, устраиваемые райкомом, Семён ходил вместе с Верой. Вдруг выпуск ремесленного училища И назначили Веру на другой, дальний промысел. Что она там будет делать без его помощи? Попроситься бы ему туда, к ней, но тогда вечернюю школу бросить придётся... А главное, о причине спросят, упрекать будут: «Не мы ли, парень, из тебя мастера сделали? Так - то ты нас благодаришь за всё хорошее?..»

Провожали выпускников ремесленного училища. У зелёного автобуса Вера. И тот Сашка с нею... Сжимается сердце у Семёна, как ни старается он успокоить его. Филипп тоже пришёл. «Что делать?» - спрашивает взглядом Семён дружка. А Филипп только руками разводит.

Зашумел мотор Скривились губы у Семёна: вроде улыбается, а в глазах муть. Вера последней вскочила на подножку автобуса, посмотрела на Семёна, стоявшего рядом, смазала: «Прощай!» - а лотом наклонилась и что - то ему на ухо шепнула.

«Огонь, а не девушка! - одобрительно подумал о Вере Филипп. - У нас, на Коломыйщине, ми одна «от так на людях не отважилась бы».

Письма - Письма... Сколько сердца в них вкладываешь, а, видно, и сотая доля не доходит до неё, потому что каждый раз спрашивает: «Не разлюбил, не забыл ещё?»

В газете «Нефтяник» встретил её фамилию. Сначала не поверил: возможно, там ещё какая - нибудь Осадчая есть, на том промысле. Но вскоре убедился: она. Запомнил всё до последнего слова: «На двести процентов выполняет своё производственное задание комсомолка, воспитанница Бориславского ремесленного училища, Вера Осадчая».

- Слышишь, Филипп? Двести процентов! А давно ли мы учить её собирались, а? Управилась, как видишь, и без мае, да ещё как!

Из того, что рассказывалось в статье, Семён понял, что работа у веры такая же, как и у него с Филиппом. Хотелось ещё узнать о разряде, а Вера, как назло, ничего об этом не пишет. Стыдится? Но ведь он, Семён, всем с нею делится!

Вспомнит Семён расставание, слова её последние, на ушко сказанные, перечтёт письма, и снова на душе тепло и хорошо.

... Весна сначала откликалась тихонько. Семён, переходя речку Раташанку, слышал потрескивание и плеск воды подо льдом. А сейчас она уже бурно пошла в наступление - совсем согнала с полей и гор снег. И ту белую горную тропку, проложенную его и вареными лыжами, свернула, понесла в бурном потоке, и следа от неё не осталось. Дымится земля, и на все голоса расчирикались воробьи. Не в шутку дело к теплу пошло.

И около механизмов без рукавиц, и нефть в коллекторах не так густеет. Что значит весна!

Да, весна... И ночи, кажется, короче стали. А Семён ляжет навзничь и только вид делает, что спит. Мечты спать не дают... Слёт передовиков должен скоро состояться в Бориславе. Соберутся все, кто даёт не меньше ста пятидесяти процентов нормы. Значит, и Вера приедет. Вот когда они наговорятся и решат: ему ли чуда, на промысел Веры, проситься или ей к нему. Последнее, конечно, больше устраивало Семёна: на своём промысле он, как дома, все тонкости знает, лучше помочь ей сможет, к тому же неудобно как - то парню...

Неудобно? А разве удобно, что девушка из ремесленного училища таких здоровяков, как он с Филиппом, опередила? Три месяца бьются они, чтобы догнать её, да не так это просто оказывается.

Приукрасился, оделся в красное и зелёное Борислаа.

Уже перед самым слётом произошло событие, весьма взволновавшее Семёна Журавко. Отозвали из их бригады лучшего оператора - Они - сия Петровича. На учёбу в Баку посылают. Ну, а здесь кто же? Кого им дадут? Не лёгкая шутка - такого оператора заменить. Человек, может, двадцать лет на этом деле работал. Как быть? Лучше бы после слёта ехал: сейчас не время. А рабочие слушают Семёна Журавко, головами покачивают: «Директор промысла приказ подписал, человек он умный. Есть в этом какой - то смысл,' наверно, наши проценты - это же и его план».