Щорс вдруг понял со всею ясностью безнадежность положения больного.

В первый момент он принял весть об отравлении Боженко во всей ее жестокости и непоправимости. Но, с тех пор как узнал, что батько живет, говорит и что он едет к нему, хоть больной, хоть и в смертельной опасности, надежда на лучший исход постепенно стала овладевать им.

Сейчас не только потому, что батько с недоверием отнесся к его надежде, а по взгляду батьки Щорс понял, что врачи уже ненужны.

Хоть батько еще не был трупом, но функции живого тела постепенно прекращались, билось лишь неумолчное, грозное, гневное сердце, и дышали огромные богатырские меха легких, которым мог бы позавидовать Щорс, чьи легкие истачивал, сжигал туберкулез.

- Ну, едем! - сказал Щорс. - Отвезу тебя к себе, Василий Назарович, отвезу тебя в Житомир.

«Спасибо за честь», - . хотелось сказать ему, но он не оказал этого, чтобы не подчеркивать того, что было так скорбно.

- Спасибо! - сказал батько.

Щорс кивнул головой Кабуле, и тот вышел, чтобы дать сигнал к отправлению. Он пригласил врачей, дожидавшихся, когда их попросят зайти в вагон к умирающему.

Боженко заметил вошедших и спросил Щорса:

- Дохтура?

- Да, - сказал Щорс. - Может, все - таки они осмотрят тебя?

Но батько махнул рукой и потерял сознание.

Врачи ушли. В салон - вагоне, чтобы не утомлять батьку, остались лишь Щорс, Кабула, Полторацкий да санитар.

Батько открыл глаза, глубоко выдохнул воздух и сразу обратился к Щорсу, как будто во время обморока преодолевал какие - то препятствия, и, наконец, вырвался к «ему:

- Расскажи, Микола, мини, як на фронте я де буде гинеральное сражение?

И Щорс, не впадая в тон няньки или сиделки у постели умирающего, но тем обычным тонам, каким всегда советовался с боевым товарищем о своих замыслах, рассказал ему о положении.

Вдруг батько с силою приподнялся в постели, лицо его стало грозным, и он прокричал:

- Теперь... слухай сюды, Микола!... Не перебивай! Зроби так, як я скажу...

Кабула подбежал я вместе с санитаром поддержал батьку под руки и подсунул ему подушку, почувствовав вдруг, что батько умирает и это его последняя речь, во время которой он не хочет лежать.

- Поховай меня в Житомири на бульваре... де той Пушкин!

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.