- А кто вчера сахару добавил?

- Три золотника?

- Вчера три золотника сахару, позавчера масла сверх рецепта, вот и новый сорт. Пойдем к директору, что он тебе скажет... Как бы он тебе за твой сахар перцу не подсыпал.

- И подсыплет, и очень свободно, - радостно поддержал подоспевший старичок Гурьев. Он попробовал было захихикать, но Жбрыкунов отослал его на место к машине.

У первой штамповальной машины бисквитного отделения работало восемь человек. Двое стояли у тестомесилки и заваливали готовое тесто в воронку. Из воронки тесто широкой желтой дорожкой выползало на транспортер. Тесто проходило через четыре пары сияющих стальных вальцов, разглаживающих его и утончающих до необходимых размеров.

Транспортер заканчивался штампом, который мягко шлепал по маслянистому тесту, выштамповывая по сто печений зараз. Последний валик приподнимал кружевную ленту обрезков, а печенья проходили под ним, наползая на жестяные листы. Работница переставляла листы в механическую пышущую сдобным жаром печь. Через несколько секунд другая работница с другого конца печи выбирала листы с загорелым, как июльская пшеница, печеньем и составляла их студить в карусель.

Работать у печи было не так просто. Достаточно было самую малость скособочить вставляемый лист, чтобы нарушилось движение ажурного печного пода, и на работницу, вынимающую печенье, вместо золотой пшеницы ударило бы пламя, дым и ядовитые газы. Цех заволокло бы смрадом, и по вине неудачливого коллектива остановилась бы работа на целые полдня.

Крылов, работая у машины, видел улыбающиеся глаза Шуры, то сквозь желтые кружева обрезков, то сквозь кусочки теста, взметаемые быстро вращающейся перед штампом жесткой круглой щеточкой. Крылов пока работал простым рабочим у машины, но знал, что так же, как в армии он из рядового красноармейца попал в отделенные командиры, так и здесь на фабрике благодаря той же неуклонной честной и точной работе он должен выйти в старшие по машине. А там дальше, чем черт не шутит... И мечтой Крылов хватал далеко.

В обеденный перерыв Жбрыкунов пошел с Шурой к директору. Она несла перед собой деревянную коробочку с готовым печеньем, держа ее, как хлеб - соль, бережно и неестественно.

Все замолчали, когда вошли Жбрыкунов и Щура. Сердце Шуры похолодело. Директор, не говоря ни слова, взял одно печенье и осторожно, будто боясь уколоться, откусил почти невидимую дольку. Печенье можно было положить обратно, и оно не сошло бы за брак. Он долго и сосредоточенно мял откушенный кусочек языком, уставившись глазами в одну точку.

Все в комнате сохраняли тишину. Шура поглядела на лица окружающих и поняла, что все пропало.

Вдруг директор шумно вздохнул, и вслед за ним вздохнули все. 0.н все так же молча взял то самое надкусанное печенье и быстро сел его. Тогда все удивленно посмотрели на Жбрыкунова, и Шура поняла, что ее печенье хорошо, раз оно понравилось пресыщенному всеми сладостями фабрики, ненавидящему их до тошноты директору.

Машина № 1 получила заказ на новый сорт.

Шура через три ступеньки прыгала по звонкой железной лестнице. Она заглянула в дверь цеха и увидела Крылова. В кругу других рабочих он сидел лицом к двери. Чтобы вызвать его незаметно для других, Шура, оглянувшись по сторонам, вытащила из кармана своего тайного, запретного, известного лишь Крылову друга - плюшевую обезьянку. Высунув игрушку из - за косяка двери, она осторожно поманила Крылова.

После того, как однажды на комсомольском собрании Лешка уличил ее в этой недостойной сознательной девушке слабости, и ее долго дразнили, она не рискнула на людях показывать свою обезьянку. Крылов знал это. Увидев плюшевую головку гамандрилки с желтыми бусинками глаз, Крылов понял, что это не спроста. Он выбежал в коридор.

Голубое платье Шуры мелькнуло за штабелями ящиков с печеньем. Крылов бросился вдогонку, но за штабелями Шуры не было. Показываясь то за поворотом лестницы, то в просвете двери, она увлекла его за собой мимо чанов с пенящимся яблочным соком, мимо прессов, выжимающих распаренные фрукты, в самые темные недра фабрики - в глубокий подвал, где громоздились огромные корзины, сберегающие годовые запасы антоновки, ящики с прохладными нежными грушами, дубовые бочонки с малиновым, вишневым и земляничным вареньем.

Маленькое окошко скупо фильтровало жидкие лучи зимнего солнца. Крылов не видел, а скорее чувствовал, как блестели Шурины глаза. Протянув перед собой руки, он шел за Шурой в темноту.

Шура взяла Крылова за руки. Крылов вдруг почувствовал, что у него есть сердце, и что сердце это прыгает, как камушек в погремушке. Он стиснул Шурины прохладные руки, и в первый раз она не отняла их. Крылов подался вперед.

Минуту он не понимал, что с ним произошло, может быть, это ударила молния или фабрику тряхнуло землетрясение?

«Неужели она меня поцеловала?» - подумал он, радуясь и недоумевая.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.