- Оказывается, есть еще на земле семьи, квартиры, где по утрам пьют кофе, вечером ужинают, читают книги. Я считал, что это бывает только во сне.
- За несколько дней вы стали пессимистом...
- А вы, наверное, получили гарантию, что русские вас не убьют? - насмешливо спросил Дементьев.
- Плохая шутка, Рюкерт, - помолчав, серьезно сказал Зандель. - Просто я получил письмо от своих. Они переехали к моему брату в Гарц. Там совершенно спокойно. Вот и вся моя радость.
- Остается только и вам благополучно выбраться отсюда, а затем хоть потоп. Мой рейх - моя семья, - так когда - то говаривали у нас...
- Что с вами, Рюкерт? - В голосе Занделя прозвучала искренняя жалость к ожесточившемуся капитану.
- Что? Сейчас, когда, судя по всему, начинается эвакуация войск из этого проклятого места, я не могу не думать о моей родной дивизии. Она останется в этой земле навеки. А ведь с этой дивизией я маршировал под триумфальной аркой Парижа. Нас приветствовал фюрер. Скажите, майор: зачем я уцелел? Я теперь хожу по штабным канцеляриям, кабинетам с одним только делом - пытаюсь доказать чиновникам в мундирах, что я жив, что я хочу действовать. А они смотрят сквозь меня оловянными глазами, будто меня нет, будто я убит, как убита моя дивизия. Послать меня на фронт они, очевидно, стесняются. Один так и сказал: «Не стоит вам испытывать терпение судьбы...» А ничего другого не предлагают. Живите, говорят, здесь, отдыхайте. Вы, говорят, достаточно пережили. А я не хочу отдыхать! Не хочу! - Дементьев так стукнул кулаком по столу, что ПОДСКОЧИЛИ тарелки.
- Тише, Рюкерт, - майор Зандель осторожно оглянулся. - Пока вы, забыв обо мне. пропадали, я нашел вам дело. - Дементьев посмотрел на Занделя радостно, но с деланным недоверием. - Ну да, нашел. Правда, работа не очень сладкая, но все же работа. Я служу в отделе по организации гражданского тыла. Мы занимаемся вывозом отсюда в рейх ценного имущества. Гражданского имущества. Понимаете?
- Конечно, понимаю. Но... разве Германии это имущество еще нужно?
- Мы об этом не думаем, - строго сказал Зандель, - и вам не рекомендую думать. Так вот, два дня назад гестапо изъяло из нашего отдела одного офицера.
- За что? - мгновенно спросил Дементьев.
- Он отказался выполнить приказ. В общем, он был истериком, наговорил что - то лишнее начальнику отдела... Да и бог с ним. Я сказал начальнику отдела о вас. Сказал хорошо, как нужно, и он согласен с вами поговорить. Мы пойдем к нему теперь же... Его фамилия - Мельх.
Дементьев чуть не рассмеялся: опять Мельх.
- Он очень сложный человек, - продолжал Зандель, - я знаю его давно, мы вместе учились в офицерской школе. Во время войны он быстро сделал карьеру, хотя на фронте не был ни разу, занимался гражданскими тылами. Злые языки болтают, будто он на этой работе сколотил состояние. Я не знаю, и в конце концов это - его личное дело. У него громадные связи. Я видел фотографию, гДе он снят вдвоем с Борманом. Недавно он показал мне личное письмо, полученное им от Розенберга. Немного хвастлив. Но голова у него могучая. Работать умеет. Организатор, каких поискать...
Через час Дементьев вместе с Занделем был в кабинете Мельха.
В просторной комнате за громадным столом сидел маленький человечек. Над полированной равниной стола, как серый бугорок, возвышалась его голова. Когда Зандель и Дементьев вошли, бугорок шевельнулся, и тотчас из - за стола выскочил Мельх. Хотя в ежике его волос уже поблескивала седина, он походил на подростка. Мягкие, как у юноши, черты лица, румянец на гладких щеках, капризный рот. И только глаза - большие, глубокие, темные.
Мельх поздоровался с Дементьевым. Рука у начальника отдела оказалась жесткой, сильной. Мельх провел офицеров в угол кабинета, где стоял низкий столик, окруженный несколькими креслами. Когда все уселись, Зандель сказал:
- Вот это и есть тот капитан Рюкерт, о котором я вам говорил.
Мельх не сводил прямого взгляда с Дементьева. Они смотрели друг другу в глаза и молчали.
- Зандель сказал вам, в чем состоит наша работа? - спросил наконец Мельх.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.