Наумов поймал взгляд Разима, гневный, горящий досадой... Вот-вот Разин не выдержит, кинется сам в эту свалку.

- Я, Тимофеич, вмиг! - успокоил его Наумов.

Он ничего не добавил, не объяснил, но Разин всё понял: тёзка кинулся сам удержать бегущих, вот он на коне ворвался в их толпу, машет саблей, что-то кричит, но за общим шумом, за выстрелами не слышно... Рейтары ломят последних...

И всё побежало прямо к холмам, на пушки. Ни пушки Сергея, ни астрахаицы Чикмаза не могут стрелять по врагу, который близится неумолимо на спинах бегущих. Вот враг ворвётся на холм, перебьёт пушкарей, опрокинет пушки, дорвётся до астраханцев...

«Конницу из засады!» - подумал Степан, оглянувшись на Бобу. Он не успел сказать вслух, как Боба уж понял его.

- Не время ещё, Стенько! - твёрдо сказал старый полковник.

Вот Наумов рубится разом с двумя рейтарами. Сбил одного, отступает к холму, что-то кричит...

- Пушки! Лупи-и! - донеслось до холма.

До врага остаётся уже меньше полсотни шагов.

- Трави! - закричал пушкарям Разин.

- Ты сбесился?! Наумов там! Что ты! Свои!...-прохрипел побелевший Сергей.

Степан дикой кошкой метнулся с седла к пушкарю, вырвал фитиль и сам ткнул в запальник.

- Зелье трави! - повелительно крикнул он.

Одна за другой, недружно, нестройно загрохотали пушки. Трясущимися руками пушкари подносили запальные фитили, чтобы бить по врагу, вместе с ним убивая своих.

Степан потерял из виду Наумова в этой каше: «Жив ли, убит ли?..» Пушкари, как в горячке, поспешно опять заряжали пушки. Воеводская конница сбилась с лада, сметённая пушечной дробью. Беглецы в ужасе перед пушками повернули и понеслись в сторону стрельцов Чикмаза. Навстречу повернувшим за ними рейтарам встали во весь рост стрельцы Красули и Чикмаза, и прямо в упор, в морды мчащихся лошадей, в пруди и головы всадников ударили разом пятьсот пищалей...

Юрий Барятинский в этом бою не хотел стоять, как обычно во время битвы, где-нибудь в стороне на холме, наблюдая сражение и рассылая гонцов с приказами. Ненависть к мужикам, дерзнувшим восстать на боярство, напитала его жаждой крови и бешеной злобой. Не считая Разина достойным противником, воевода, одетый в простое рейтарское платье, в надёжном волонтере, с саблей в руке, как рядовой рейтар, скакал на правом крыле своего полка, только чуть-чуть, на пол-лошади, выдавшись из ряда вперёд...

Когда саратовцы и казаки побежали перед его лицом, воевода поддал своему коню под бока острогами и закричал, как на потешной травле псарям:

- Ату их! Ату-у!...

Так и есть! Так и есть! Да разве он ждал иного исхода?! Он сметёт их, сомнёт, захлещет плетьми! Его посылали в помощь симбирской и алатырской пехоте, но раз её на поле нет, то он одолеет бунтовщиков с одной конницей! Только резче напор, обрушиться молнией!

Грохот разинских пушек грянул внезапно. Барятинский в первый миг даже принял его за удар грома. Только тогда, когда начали падать кони и всадники, воевода понял, что это бьют пушки.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.