Советские историки проделали серьёзную работу по изучению вопроса о связях первого поколения русских революционеров со старейшим в стране учебным заведением. Изучение документов архива МГУ позволяет полнее представить идейную жизнь студенчества среду, в которой воспитывались будущие декабристы.

Ряд материалов рассказывает нам, например, о студенческих годах Степана Михайловича Семёнова. Разночинец по происхождению, Семёнов, окончив Орловскую семинарию, в 1810 году поступил в университет. Учился он блестяще, в 1814 году получил звание кандидата, а в 1816 году защитил магистерскую диссертацию по истории философии. Выделяясь своей образованностью, Семёнов, страстный приверженец передовых идей того времени, был подлинным идейным вожаком прогрессивной части студенчества.

Университетское начальство решило освободиться от беспокойного магистра и 23 января 1819 года уволило его из университета. Показательно, что в то время, как для талантливого Семёнова не нашлось места в университете, бездарный Малов был оставлен и впоследствии стал профессором. Студенты не любили этого реакционера. Как вспоминает Герцен, на вопрос, сколько профессоров у них в отделении, студенты остроумно отвечали; «Без Малова - девять...» После особенно крупного столкновения со студентами, освиставшими Малова, этот ярый защитник самодержавия в 1831 году был вынужден оставить университет.

... Мы перелистываем пожелтевшие от времени документы. Они рассказывают и о других декабристах-студентах - братьях Бобрищевых-Пушкиных, Н. Муравьёве, Богородицком, Ранче...

Вот «Дело № 147» за 1818 год «О выдаче аттестата испытывавшемуся в Комитете испытаний Михаилу Бестужеву-Рюмину». Будущий декабрист, как видно из дела, показывал хорошие знания по истории, географии, политэкономии, статистике, математике, физике, а также по французскому, английскому и немецкому языкам.

Под влиянием ярких впечатлений Отечественной войны 1812 года, показавшей богатырскую мощь русского народа, в среде передового студенчества растёт протест против самодержавно-крепостнического строя, держащего в оковах крестьян - освободителей России от иноземных захватчиков.

В такой своеобразной политической атмосфере в стенах университета воспитывались будущие декабристы, здесь устанавливаются их дружеские связи, складывается мировоззрение.

Вплоть ДО самого 1825 года мы встречаем знакомые имена декабристов в стенах Московского университета. В феврале 1825 года здесь сдаёт экзамен Павел Колошин. До весны того же года слушает профессорские лекции и преподаёт в пансионе Кюхельбекер.

Миновали лето и осень 1825 года, а в декабре около 50 питомцев Московского университета участвуют в драматических событиях на Сенатской площади в Петербурге и вооружённом восстании на юге страны.

Царское самодержавие оказалось бессильным подавить освободительные настроения, охватившие студенческую массу. Новое было неодолимым, свободолюбивые идеи распространялись всё шире и шире.

В то время, когда декабристы - питомцы Московского университета, - заброшенные в дебри Сибири, заточённые в крепости, посланные на Кавказ под пули горцев, мечтали о времени, когда «оковы тяжкие падут, темницы рухнут, и свобода их примет радостно у входа», в университетских аудиториях мы видим продолжателей их дела, молодых революционеров, твёрдо верящих, что «из искры возгорится пламя», что вновь зажжётся «огонь свободы». Во главе с Герценом они страстно ждут времени, когда можно будет снова «грянуть на царей», они мечтают о днях, когда «радостно вздохнут народы», освобождённые от самодержавно-крепостнического гнёта.

«Мы были уверены, - писал Герцен, - что из этой аудитории выйдет та фаланга, которая пойдёт вслед за Пестелем и Рылеевым».

Так из поколения в поколение передавались и множились революционные традиции московских студентов.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.