В каждой горной стране, в каждой горной группе есть своя любимая вершина. Для Швейцарии такой является Маттергорн, для Тироля - Гросглокнер, а для Кавказа - Казбек, несмотря на то, что но высоте своей он занимает среди великанов Кавказского хребта только шестое место. Бесспорное первенство принадлежит Эльбрусу, но он стоит в мало посещаемой местности и поэтому не так популярен. Казбек же стоит в непосредственной близости от дороги, которая еще с давних времен служила единственным естественным проходом из Азии в Европу.

Уже в самые отдаленные эпохи Казбек, поднимаясь своей белоснежной головой из - за окружающих его гор, приветствовал проходящих по ущелью Терека. Неудивительно поэтому, что Казбек имеет много друзей, разносящих повсюду весть о его красоте и величии. Наши лучшие поэты воспели его в стихах. О нем слагались легенды.

Неудивительно также, что и альпинисты, появившиеся на Кавказе, начали свою работу с Казбека, - он был первой горой на Кавказе, на вершину которой вступил «гвоздями подбитый сапог». Это было в 1868 году, когда английские альпинисты Фрешфильд, Мур и Теннер совершили свое первое восхождение на Казбек и вместе с тем начали историю исследования Кавказских гор. До них человеческая нога еще не была ни на одной из вершин Кавказа. С легкой руки Фрешфильда и начались на Казбек восхождения, которых до настоящего времени было совершено несколько десятков.

Десятого августа вечером наша небольшая группа, вызывая всеобщее любопытство своим необычайным видом и снаряжением, выехала из Москвы. А вид у нас был для московского жанра действительно не совсем обычный: на ногах горные ботинки с большими во весь рант гвоздями, в руках ледоруб, за спиной - альпийская сумка и веревка, сбоку - фляга. Но еще большее внимание привлекало к себе особое приспособление альпинистов, которое одевается на ботинки для того, чтобы прочно держаться на крутых горных склонах, покрытых льдом. Это так назыв. кошки. Между прочим, кошки эти были причиной, возбудившей в одном из случайных спутников, подсевших к нам в Ростове, страстное желание подняться вместе с нами на вершину Казбека. Потом, узнав, что это не так легко, что подъем сопряжен с опасностями, требует выносливости и здорового организма, он немного охладел, и позднее мы видели его довольно удачно осаждавшим другие более доступные вершины в лице скучающих курортниц - наших соседок по купе.

Во Владикавказе мы закупили провиант и, перекочевав в Балту, для тренировки совершили восхождение на Столовую гору, откуда любовались морем облаков, из которого как острова, прорывались исполинские вершины Главного хребта, горящие под лучами вечернего солнца.

Потом прошли Дарьяльское ущелье медленно, с упоением вбирая в себя все его красоты, И 17 - го вечером обосновались в Гвилетах, ингушском поселке, расположенном на левом берегу Терека, в 36 верстах от Владикавказа. От этого поселка, собственно, и начинается один из наиболее удобных подъемов на Казбек.

В Гвилетах живет семья Безуртановых, известных проводников на Казбек. С одним из них - Исааком - мы условились и 19 - го вечером тронулись в путь с таким расчетом, чтобы на другой день пораньше быть в Девдоракской будке (на высоте 2350 м.).

Девдоракская будка - это наблюдательный пункт, который был устроен еще при старом правительстве с целью давать знать о надвигающихся с Девдоракского ледника снежных завалах, производивших громадные опустошения. Так, например, в 1832 г. свалившиеся с Казбека массы льда и снега запрудили Терек так, что в течение нескольких часов ниже завала можно было свободно переходить по сухому руслу. На месте завала образовался чрезвычайной прочности лед, который пришлось взрывать порохом. В настоящее время Девдоракская будка почти разрушена, но одну из комнат этой будки, заменив исчезнувшую крышу хворостом и землей, предприимчивый Пицхелаури превратил, как он выражается, в буфет и таким образом создал незатейливый приют, который даст возможность туристам подкрепиться, отдохнуть и в крайнем случае переночевать.

По пути к Девдоракской будке с нами случилось маленькое недоразумение: не успели мы пройти и одного часа, как нас нагнал конный милиционер, снабженный полномочиями забрать у нас Исаака Безтуранова, который должен быть доставлен в местечко Казбек, как заложник. На всякий случай я написал записку начальнику милиции с просьбой под нашу ответственность отпустить Исаака. Начальник милиции, как я потом узнал, охотно исполнил бы нашу просьбу, но этому воспротивилось местное население. Дело было несложное: один из родственников Безуртанова подозревался в краже лошади, в так как он скрылся, то решили применить прежде существовавший обычай заложничества и захватили поэтому Безуртанова. Делать было нечего;

мы распрощались с Исааком, возвели нашего второго спутника Михаила Дзагашвили в ранг проводника и тронулись дальше.

Четырехчасовой путь к Девдоракской будке по северному крутому склону Арч - Корг не труден и очень живописен. Внизу шумит Амилишка, спереди от времени до времени выглядывает предостерегающе Казбек, сзади маячат вершины Кистинского хребта. Пришли мы уже поздно, было темно. Пицхелауре быстро развел огонь, поджарил нам баранину, похвастался своим семилетним вином и, пока мы закусывали, наигрывал на грузинском инструменте «чонгури» унылые грузинские мотивы. Усталые, мы вскоре уснули под эти мелодичные, заунывные напевы.

Утро было блестящее, небо синее, все в лучах сияющего солнца. Когда я вышел из будки и взглянул на высовывающийся внизу язык Девдоракского ледника, весь путь до Ермоловской хижины виднелся, как на ладони, - так ясна была даль.

Нам предстоял серьезный подъем, в особенности во второй своей части. Мы взяли направление по северному же склону Арч - Корта, по едва заметной тропинке к Девдоракскому леднику, пересекли несколько оставшихся снежных завалов, перешли и самый ледник и начали круто подниматься вверх.

Для человека тренированного, физкультурника, который не боится головокружения, весь подъем к бывшей Ермоловской хижине не представляет особых трудностей, но горе тем, кто рискнет, не имея сильных легких и здорового сердца, отправиться на Барт - Кортский хребет, где стоит эта хижина. Тропинки, конечно, никакой нет, нет даже и намека на нее (есть только направление вперед, вверх). Сначала вы идете по осыпи, затем по ломким, шиферным и обнаженным гранитным скалам и, чем выше вы взбираетесь, тем чаще попадаются такие места, где приходится проходить по узким карнизам, на которых едва умещается нога. Приходится искать дополнительных точек опоры для рук и так осторожно проходить эти места. Внизу пропасть, куда от неосторожного шага каждый сорвавшийся камешек увлекает все, попадающееся по пути, и вниз уже летят громадные глыбы. Один неосторожный шаг, судорога в пальцах, головокружение, потеря равновесия - и гибель неминуема. Так в 1904 году на этом склоне погиб инженер Котельников. Обычно, по строгим правилам альпинизма, следует итти, связавшись веревкой, при чем наиболее опытный и знающий дорогу идет впереди, в середине же идет наиболее слабый. В опасных местах идут по очереди, т. - е. проходит первый, укрепляется, дает пройти следующему за ним, поддерживая его в случае падения веревкой; затем проходит следующий и наконец, таким же образом последний. По правилам, на скалах более чем четырем на одной веревке связываться не рекомендуется. Но так как среди нас не было ни боящихся головокружения, ни людей со слабыми легкими и сердцем, были мы все физкультурники, то путь этот прошли без всякой веревки. С каждым шагом все ярче и рельефней выдается конус Казбека. При синем небе эта величественная масса, покрытая сверкающим фирном, имела какую - то притягательную силу. Внизу, уже далеко внизу, искрилась Амилишка, впереди сверкали серебром фирновые поля и страшные зеленоватые обвалы ленто-глетчерного рукава.

Шли мы почтя без отдыха, если не считать моментов, когда я задерживался с фотографированием. Наконец, мы взяли резкой круто, почти по отвесным скалам, еще несколько минут, и ровно через 6 1/2 часов мы стояли у порога хижины, вокруг которой залитый вечерним солнцем открылся могучий горный ландшафт.

Будка эта, построенная в 1903 г. Русским Горным Обществом, от времени сильно пострадала. Сохранился только каменный остов ее. Но и этого было достаточно, чтобы дать нам некоторую защиту от ветра, а также и от дождя с помощью имевшегося у нас брезента. Вечером того же дня, когда в горах обыкновенно начинается наибольшая тишина, та тишина, которую редко можно пережить где - либо в другом месте, когда замирает и та небольшая жизнь и работа, которая появляется в деятельности ледника, - мы приготовились к нашему празднованию. Мы решили, что хижина эта должна быть переименована. Нам казалось, что ничего не говорящее или, вернее, многоговорящее в отрицательном смысле слова название хижины - «Ермоловская» должно уступить отныне наименованию, дорогому для всех трудящихся, - что она должна стать хижиной имени Ленина. В углу хижины мы начертали наш лозунг, поместили портрет Владимира Ильича, прислонили знамя которое мы потом водрузили на вершине Казбека, и в тесном кругу на высоте трех с половиной верст над уровнем моря устроили наше небольшое празднество. Это, пожалуй, самый высокий из Ленинских уголков.

Погода нам благоприятствовала. Следующее утро было так же ясно, как и предыдущее. Встали мы очень рано, так как путь предстоял не легкий, и нужно быть всегда готовым к тому, что погода может перемениться к худшему. Поэтому чем раньше выйдешь, тем больше шансов за то, чтобы успеть подняться и спуститься еще при хорошей погоде. Путь наш шел по хребту Барт - Корт, по направлению к скале, так казна. Второй Волгишкс (4008 м.). Благополучно миновали скалу в начале фирнового пиля, вступили на фирновое поле, тут сделали первый небольшой привал, и приготовились к подъему, т. - е. привязали себе к ботинкам наши знаменитые кошки и надели темные очки для защиты глаз от яркого солнца.

Было еще довольно рано, а солнце уже немилосердно налило. Таяния не было, но чувствовалось, как кожа начинает воспаляться, несмотря на то, что мы наши лица покрыли предохранительной мазью. Сначала шли по сравнительно легкому подъему в направлении к седловине между двумя конусами Казбека и потом, когда подъем сделался круче, мы взяли левее от седловины, по направлению к главному конусу. Весь - горный массив на запад от Казбека был как на ладони, даль была чрезвычайно ясная. Особенно красиво и четко вырисовывались в непосредственной близи вершины Гимарай - Хох и Майли - Хох. Подъем становился все круче и круче. Уже мы миновали 41/2 тысяч метров. Каждые два - три десятка шагов приходится отдыхать, так как дыхание заходит калека за пределы нормального, сердце немилосердно стучит, нет воздуха. С половины конуса мы начали рубить ступени, нога, хотя и вооруженная кошкой, не имела на твердом стремительном фирне достаточной опоры. Вот уже три часа, напряженно работая, мы отвоевываем метр за метром высоту у Казбека. На горизонте показываются белые облачка, с юга начинает дуть предательский ветер, и вскоре на пас насовывается темная туча, предвозвестница быстрой перемены погоды. Нужно, следовательно, удвоить энергию и во что бы то ни стало к полудню одолеть вершину. У двух спутников - комсомольцев, появились признаки горной болезни. Главное, что ужасно в ней, это что человек делается как бы безвольным, апатичным, ему не хочется итти дальше, болит голова, тошнит, тянет, устроиться как - нибудь поудобней, уснуть, отдохнуть. Вот против этого-то и нужно бороться. Этот отдых, этот сон может быть уже сном навеки. Прикурнувши где - нибудь на стремительном склоне, пораженный горней шью турист может легко потерять равновесие и скатиться вниз. Единственное средство от этой болезни - это спуститься вниз или же усилием шиш и психологическим внушением победить в себе апатию. Я прибегнул к хитрости. Мои спутники были очень высокого мнения о моей заграничной аптечке, которая незадолго до этого исцелила одного из них в мгновение ока от расстройства же -

Дудка. Среди всякого рода снадобья у меня были также таблетки кола лацитин, И вот, давая эти таблетки, я говорил, что это самое радикальное средство от горной болезни. Я сумел внушить товарищам... К тому же вершина уже была совсем близка, и ребята напрягли свою энергию, одолели последний десяток метров. Ровно в 11 ч. 45 м. 21/VIII - 25 г. мы стояли на вершине Казбека (5043 м). Кругом была полная мгла: Казбек сердито нахмурился и закрыл свое чело дымкой. Наше знамя мы укрепили на скале. на которой стоит метеорологическая будка, поставленная в 1912 г. М. П. Преображенской. Пропели «Интернационал». Думается, что седой Казбек в первый раз слышал пролетарский гимн. На вершине мы пробыли около полутора часов, отдохнули, все ждали, что может быть туман рассеется, но потом, не дождавшись, начали быстро спускаться вниз, желая в тог же день достигнуть Девдоракской будки. Однако, сумерки принудили нас еще раз провести ночь в Ленинской хижине.

На другой день, рано утром, мы были внизу, и. когда подходили к Девдоракскому леднику, над вершиной Казбека поднялся снежный ураган, и весь хребет Барт - Корт, на котором стоит Ленинская хижина, и она сама покрылись снежной пеленой.

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.