Меньше часа езды отделяло форт Александра I от Петербурга, но человек, перешагнувший порог старинного укрепления, чувствовал себя бесконечно далеко от шумных городских улиц, от всей привычной жизни. Здесь, за толстыми стенами каземата, было царство чумы и холеры. В пробирках, в колбах гнездилась «чёрная смерть». Выпущенная отсюда на волю, она могла стать настоящим бедствием для целой страны, двинуться гигантскими шагами из одного порта мира в другой. Но преодолеть препятствия, воздвигнутые наукой на пути эпидемии, было непросто.

Суров и тщательно продуман был режим добровольных узников форта Александра I, экспериментально изучавших чуму и холеру. Чтобы вернуться в оставленный ими мир, надо было пройти дезинфекцию, исследования, выдержать карантин. Только после этого разрешалось перейти невидимую черту, окружившую древнюю крепость. А если что-нибудь случалось с одним из отважных исследователей, больше его никто и никогда не видел.

Форт Александра I в старые годы был одним из немногих форпостов Института экспериментальной медицины. Теперь в самых различных углах нашей страны есть учреждения, борющиеся с непонятными и незримыми для других опасностями.

В тиши уединённой Ставропольской противочумной станции Магдалина Петровна Покровская вступила в единоборство с самой страшной эпидемической болезнью - лёгочной чумой.

Первая в мире, Покровская осмелилась делать прививки «живой чумой», а не культурой бактерий, убитых теплом.

В своих «Записках врача» Вересаев приводит данные об экспериментах врачей, пробовавших новые, неиспытанные средства на людях. На первом месте по жестокости и количеству самых рискованных опытов на людях уже тогда стояли немцы, навеки покрывшие себя позором - «медицинскими опытами» во вторую мировую войну.

Традицией русских учёных было всегда делать опасные эксперименты на самих себе. Верная этому, Покровская, испытывая действие новой прививки, вдохнула миллионы живых чумных бактерий, только ослабленных соответствующей обработкой. Она выступила не только против чумы, но и против всех авторитетов, утверждавших, что живые чумные микробы в ткани лёгких - это всегда и неизбежно мучительная смерть.

Медленно тянулось время на Ставропольской противочумной станции. Кому, как не её персоналу, знать все мельчайшие симптомы лёгочной чумы: от первого приступа озноба и лихорадочного блеска глаз до еле заметных, первых прожилок крови в мокроте? Но подвиг Покровской не был напрасным: победила она, найдя мощное средство борьбы с болезнью, когда-то опустошавшей Европу и Азию.

Мы привыкли опасные для человека болезни связывать со скученностью людей, с городами, железнодорожными станциями, портами. Но оказалось, что сама природа в некоторых местах, куда буквально не ступала нога человека, создала очаги опаснейших болезней. Дремлющие здесь болезни там более страшны, что нередко являются неизученными, совершенно неизвестными врачам. Поиски таких очагов связаны с отделом особо опасных инфекций ВИЭМ.

Смелые экспедиции, руководимые академиком Е. Павловским, привели к организации постоянных «форпостов» медицинской науки в Средней Азии, в Сибири, на Кавказу. Здесь изучаются болезни, убивающие человека, уродующие лицо, превращающие полного сил работника в инвалида. Но нередко единственными пациентами этих передовых постов являются только зверьки, птицы или насекомые. Они болеют и умирают от неведомых никому причин, и задача исследователя заключается в выяснении вопроса, как побороть стихийную силу природы, могущую обратиться и против человека.

Часто учёные, посвятившие себя борьбе с «новыми» болезнями, должны превращаться в настоящих следопытов. В тайге несколько лет назад были обнаружены очень тяжёлые заболевания. Переносчиком болезнетворного начала, очевидно, служило какое-то кровососущее насекомое, но в сибирских лесах более 150 видов всяких мошек, комаров, слепней, нападающих на человека. Кто же из них виноват во вспышках болезни, получившей название весенне-летнего энцефалита? Смертельный риск и математически точный расчёт следователя, которому позавидовал бы сам Шерлок Холмс, помогли обнаружить «преступника» - тощего и злого после зимней спячки лесного клеща.

Недобрая слава была у Голодной степи, или Бет-пак-Дала. Тысячи жизней уносили малярия, клещевой возвратный тиф. Работники редких медицинских пунктов в этом районе были настоящими героями. Теперь всё это в прошлом, очаги смерти уничтожены в пустыне Бет-пак-Дала, да и сама пустыня уже совсем не соответствует своему названию: форпосты науки продвинулись в ней по всем направлениям и преобразовали тот край, где ещё недавно дороги отмечались костями людей и животных.

На грани возможного

... Здесь всё доведено до предела, всё изучается на грани возможного, а порою - и за этой гранью, произвольно установленной человеком сегодня. Недаром на этом красивом, строгом здании на Калужском шоссе написано «Институт физических проблем». Жидкость, лишённая вязкости, провод, потерявший электрическое сопротивление, магнит, плавающий в воздухе, словно он лишился присущего ему веса, - человека, твёрдо опирающегося только на элементарный учебник физики, происходящее здесь может заставить спросить самого себя: «Не снится ли мне всё это?»

Когда-то лаборатории низких температур делались с деревянной крышей, чтобы взрывы, постоянно происходившие здесь, не имели особенно разрушительных последствий. У ассистентов знаменитого «охотника за холодам» Дюара - Гиса и Ленокса - осталось только два глаза на двоих. Теперь в лаборатории академика П. Л Капицы, где температура опускается гораздо ниже, чем в межзвёздном пространстве, ничто не угрожает спокойному течению экспериментов: оборудование тут идеальное.

Уже многие годы средства понижения температуры на пути к абсолютному нулю - минус 273,16° - казались исчерпанными. Капица открыл сверхтекучесть гелия - жидкость без вязкости - и указал на дальнейшие возможности приближения к абсолютному нулю. Чудесная жидкость - сверхтекучий гелий - проникает свободно через мельчайшие отверстия, которые даже для воды так же непроходимы, как для знаменитого верблюда игольное ушко. И, пользуясь тем, что в переохлаждённом гелии всегда есть сверхтекучий и обыкновенный, можно производить фильтрацию гелия, добиваясь, чтобы в сосуде каждый раз собирался только всё более чистый, сверхтекучий гелий. А так как он самая холодная часть смеси, то после каждой новой перегонки гелия температура в принявшем его резервуаре будет ниже, чем раньше.

Техника будущего есть прежде всего физика в её приложениях - эта истина становится ясной для каждого, познакомившегося с работой Института физических проблем. И в его работе, пожалуй, самое поразительное - то, что от явлений, кажущихся бесконечно далёкими от встречаемых в обыкновенных условиях, Капица и его сотрудники умеют находить дорогу на заводы и помогают нашему народному хозяйству так, словно «форпост физики» годы работал только над тем, чтобы повышать производительность металлургических и других предприятий.

На улицах Москвы теперь часто можно увидеть грузовики со странными резервуарами, летом и зимой покрытыми снегом. Впрочем, что этому грузу наши зима и лето: внутри резервуаров температура минус 183°! Там жидкий кислород, налитый на подмосковном кислородном заводе самым прозаическим образом - из колонки, похожей на бензинную. Очередь выстроившихся гуськом грузовиков ещё усиливает это сходство. Получение жидкого кислорода из воздуха в таких масштабах, как это происходит у нас, - совершенно небывалое дело. Ещё недавно П. Л. Капица на одном совещании Академии наук демонстрировал крошечный ротор турбинки, который учёный после доклада положил в жилетный карман. На кислородном заводе главная машина, высасывающая прямо из воздуха голубоватую жидкость, развозимую по всей стране, является потомком этой «игрушечной» турбинки. Никто из «посторонних» не отважился делать первую машину по проекту П. Л. Капицы: она была выполнена в самом Институте физических проблем. Это особенность Института - здесь могут сделать что угодно и с такой удивительной чистотой, что производственники приходят сюда учиться культуре выполнения сложных агрегатов.

На сделанную в Институте машину для получения жидкого кислорода из воздуха сразу легла такая чудовищная нагрузка - кислород был нужен фронту, заводам, лабораториям, - что всем стало ясно: надо немедленно строить большое, самое большое в мире предприятие для получения жидкого кислорода из воздуха. Машины Капицы вселились в помещение, предназначенное для обычного типа аппаратов для добывания жидкого кислорода, которые так громоздки, что теперь залы завода кажутся пустыми, когда «фабрика воздуха» обслуживается установкой директора Института физических проблем. Машины Капицы не требуют высокого давления, они работают при четырёх - шести атмосферах вместо двухсот. Им не нужно масло, входившее в соприкосновение с жидким воздухом. И продукция нового кислородного завода может применяться лётчиками во время высотных полётов. Раньше лётчик мог дышать кислородом полтора - два часа, потом обязательно нужен был перерыв. «Кислородом Капицы» можно дышать сколько угодно, так он чист.

«ТК 2000» - турбокислородная установка Капицы - решила проблему кислорода для нашей промышленности. Кислород перестаёт быть дефицитным веществом. Его можно расходовать в доменном процессе, где он повышает производительность в два - два с половиной раза. Кислород в металлургии позволяет поднимать температуру в доменных печах и извлекать такие ценные элементы, как молибден, вольфрам, кобальт, марганец, для получения которых нужна температура до 2000°, недостижимая без кислорода.

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.