Тяжело преодолев ступени лестницы на четвёртый этаж, прибрёл ко мне как-то - тогда совсем юному - маленький, сухонький, с синящими бронхами, старичок. За спиной у него была тяжёлая пачка книг.

- Вот, молодой мой друг, - сказал он, справившись наконец с одышкой, - принёс книжицы, которые будут всегда вам полезны. Хочу, чтобы они остались у вас.

Это был старый московский книжник Константин Захарович Никитин, бескорыстный друг и советник в книжных моих начинаниях, учивший меня читать историю книги по её шрифту, формату или даже переплёту. А четыре тома, которые он принёс за спиной, были «Толковым словарём» Даля. Он чувствовал, что ему недолго уже осталось жить, и хотел, чтобы некоторые его книги остались у тех, кому они больше всего могли пригодиться. Так, мучимый эмфиземой лёгких и одышкой, разнёс он лучшие свои экземпляры по людям, полюбившимся его душе старого книжника.

Не раз на протяжении многих лет книжного моего собирательства вспоминал я Константина Захаровича. Именно таким рачителям, влюблённым в книгу, и обязаны многие собиратели своими неоценимыми находками. Эти книжники были из той породы одарённых русских людей, которые обычно самоуком, получив в юности на ломаный грош знаний в какой-нибудь приходской школе или у заштатного дьячка на дому, дошли до высокого познания книги органическим талантом, заложенным в них, любознательностью и исключительной трудоспособностью.

Большинство из них прошло тяжёлую школу мальчиками на побегушках, учениками за кусок хлеба и угол, и только страстная любовь к книге, вычитанное с юных лет её призывное слово и вера в будущее, которой так богаты произведения лучших русских писателей прошлого, помогали им на трудном их пути. Истинными ценителями считали они не тех, кому достаток позволял заплатить любую цену за книгу, а тех, кто, во всём отказывая себе, урывая от самого необходимого, не жалел времени, чтобы найти нужную книжку, не боялся расстояний, чтобы добраться до сокровища...

Были среди этих собирателей и подслеповатый, несчастливый исследователь Иван Гаврилович Прыжок, автор замечательных книг «Нищие на святой Руси» и «История кабаков в России», который годами, почти при полной нищете, сколачивал свою удивительную библиотеку; и суровый историк М. П. Погодин, неутомимый искатель старинных русских рукописей; и известные литературоведы П. А. Ефремов и А. Н. Пыпин. Не раз вспоминали они с благодарностью книжников, помогавших им собрать замечательные библиотеки.

Любить книгу - это значит не только учиться по ней, не только собирать её, не только ставить её на книжную полку. Любить книгу - это значит изучать её судьбу, - а удивительные и поучительные бывали судьбы у книг! По старой латинской пословице: «Ha-bent sua fata libelli», то есть «Имеют свою судьбу книги». Пушкин выразил это несколько иначе, поэтическим словом:

«Быть может в Лете не потонет Строфа, слагаемая мной... Но может быть (и это даже Правдоподобнее сто раз) Мой недочитанный рассказ В передней кончит век позорный... Ну что ж? в гостиной иль в передней... (Не я первой, не я последний)».

Нет почти ни одной редкой книги, судьба которой так или иначе не была бы связана с большим, многолетним трудом иногда прославившихся, а иногда и оставшихся неизвестными русских книжников. Именно их стараниями был обнаружен не так давно экземпляр первых шести глав «Евгения Онегина» с собственноручными пометками Пушкина - ныне одно из сокровищ отдела рукописей библиотеки имени Ленина. Я помню, с каким рвением, много лет кряду, старый московский книжник П. П. Шибанов искал редчайшую брошюру: «Н. Ленин. Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демократов?», изданную без обозначения года и места напечатания. Испытанный собиратель поистине лелеял мечту найти эту книжку, чтобы передать её в государственное хранилище.

В 1790 году А. Н. Радищев отпечатал в заведённой им типографии всего в нескольких экземплярах, как пробный оттиск, «Письмо к другу, жительствующему в Тобольске, по долгу звания своего». Книга посвящена открытию памятника Петру I. Она почти так же редка, как и прославленная сожжённая книга Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву». Почти сто лет спустя после её выхода историк литературы и собиратель книг П. А. Ефремов опубликовал «Письмо» по принадлежащему ему экземпляру в журнале «Русская старина». После смерти Ефремова замечательная его библиотека разошлась по рукам, но в традиции русских букинистов было вести учёт всем книгам Радищева: ревниво следя за судьбой и этого экземпляра, ленинградские книжники не дали затеряться ему и сберегли его до наших дней.

Любовь к книге, привязанность к ней отмечают жизнь каждого великого человека. Карл Маркс на вопрос своих дочерей: «Какое ваше любимое занятие?» - ответил: «Рыться в книгах». В письме к А. И. Елизаровой из ссылки в Сибири в 1897 году В. И. Ленин со страстным нетерпением писал: «Посылай мне побольше всяких каталогов от букинистов и т. п. (библиотек, книжных магазинов)». Почти вся жизнь Пушкина связана с книгами. В письмах с юга или из Михайловского он неустанно молит посылать ему книги: «Пришли мне Цветов (т. е. альманах «Северные цветы») да «Эду» (поэма Баратынского), «Жду Полярную звезду» с нетерпением», «Милый мой, если только возможно, отыщи, купи, выпроси, укради Записки Фуше и давай мне их сюда», - пишет он то брату, то К. Ф. Рылееву. Неутомимыми посетителями прославленной книжной лавки Смирдина в Петербурге были и Пушкин, и Гоголь, и Крылов, и Жуковский, и Вяземский...

В нашей Советской стране, где у книги столько друзей и читателей, любовь к книге определённая и требовательная. Хорошая книга должна помогать жить. Хорошая книга - это спутник и советник, особенно для молодого поколения. Познавать книгу - это значит не только читать её, но и уметь её беречь, знать её судьбу и историю. Опытные книжники могут, даже не прочитав названия книги, определить по её формату эпоху, когда была она напечатана, а редкость книги - ещё не заглянув в справочник - по замечательному, выработанному с годами чутью... И поэтому так старались они всегда, чтобы книга досталась тому, кому она более всего нужна и кто сумеет её лучше сберечь.

В маленькой деревне Челагино, невдалеке от города Кашина, есть примечательный сарайчик, наполненный книгами. Всю свою долгую жизнь, отказывая себе часто в необходимом, собирал превосходную свою библиотеку по русскому фольклору исследователь русской народной песни крестьянин-писатель В. И. Симаков. Редчайшие песенники XVIII века Чулкова, или «Весельчак на досуге», более поздние «Новейший туалетный песенник», или «Купидон», обширное собрание лубочной литературы - от «Солдата Яшки», «Шута Балакирева» до «Подвигов русских авиаторов» - составляют собрание неутомимого книжника, составителя множества сборников деревенских частушек... И посейчас не в одном букинистическом магазине Москвы можно встретить шестидесятипятилетнего собирателя этого, для которого каждый приезд из деревни в Москву означает прежде всего свидание с книгой. Поистине поучительна эта многолетняя неостывающая любовь к книге, её неустанное изучение, каждодневное общение с ней.

Есть немало книжных собраний, в которых на отдельных книгах можно распознать руку недавно умершего ленинградского книжника В. М. Лебедева или погибшего во время Отечественной войны москвича С. С. Романова. Каждую редкую или отличительную книгу снабжали они своими примечаниями, и все примечания эти - свидетельство не только знания книги, но и громадного изыскательского труда. «Экземпляры на особой бумаге, - отмечает карандашом на томе сочинений Лермонтова ленинградский книжник, - в продажу не поступали, печатались для друзей Ефремова. Портрет Лермонтова иной, чем в обычном издании»; или: «Авторский экземпляр с пометками автора на полях», - на исследовании А. Аксакова «О народном пьянстве»; или: «Из оттисков, не предназначенных для публики» - на «Боярской Думе древней Руси» В. Ключевского.

И так неутомимо, сверяя, проводя бессонные ночи за справочниками, делая библиографические находки и открытия, работали во славу книги эти люди.

Когда-то, в 1933 или 1934 году, в руки московского книжника Шибанова попал экземпляр «Путешествия из Петербурга в Москву» Радищева. Это было событие, не только потрясшее его, но и на долгое время заполнившее его жизнь. Страницу за страницей листал он драгоценную книгу, готовясь снабдить её паспортом для дальнейшего странствия, страстно озабоченный её судьбой. С величайшим тщанием составлял он этот паспорт, опубликованный в одном из каталогов «Международной книги»: «Экземпляр совершенно полный, сохранность удовлетворительная, только лишь у двух листочков оборваны правые нижние уголки... Самая редкая и самая популярная русская книга, в которой впервые резко и открыто был выражен протест против существующего порядка власти помещиков над крестьянами. Уцелело лишь несколько экземпляров, известных все на перечёт; их, по последним изысканиям, во всех библиотеках СССР насчитывается 16 и один единственный вне страны, в Америке, в Вашингтоне, в библиотеке Конгресса. Появление и обращение каждого нового экземпляра «Путешествия» Радищева составляет событие».

Не так давно был устроен просмотр превосходного шибановского собрания по библиографии, целиком поступившего в библиотеку имени Ленина. На протяжении свыше чем полувековой деятельности собирал Шибанов всё, имевшее отношение к русскому издательскому делу: каталоги библиотек, объявления о подписке на журналы, счета типографий, начиная от издательской деятельности замечательного русского издателя XVIII века Новикова до издательской деятельности Пушкина, Некрасова, Салтыкова-Щедрина, Достоевского... Десятилетие за десятилетием пополнял старый книжник своё бесценное собрание, которое помянет добрым словом не один исследователь в будущем. Так, сами не подозревая той роли, которую придётся сыграть им впоследствии, книжники эти становились поборниками науки. И кто же, как не они, эти книжники, отыскали и сберегли бесценный памятник русской словесности «Слово о полку Игореве», вручив в своё время в руки исследователя Мусина-Пушкина единственную сохранившуюся рукопись?

Много раз, обращаясь к «Толковому словарю» Даля, который незадолго до своей смерти принёс мне Константин Захарович Никитин, я с благодарностью вспоминаю о людях, учивших меня любить книгу и помогавших собирать её. Имена этих людей не остаются в книгах, ибо не они писали их; но они помогали их сберечь, они трудолюбиво отыскивали их в десятилетиях или даже в столетиях, извлекали из забвения и зачастую создавали их посмертную славу. По справедливости книжники эти могут быть причислены к соратникам не одного исследователя, к помощникам в деле сбережения культуры, ибо, по слову древней Руси: «Ум без книг, аки птица спешена. Свет дневной есть слово книжное».

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.