Любимые книги

Своим всегдашним учителем Лев Толстой считал Пушкина. О повестях Белкина он говорил: «Их надо изучать и изучать каждому писателю. Я... не могу вам передать того благодетельного влияния, которое имело на меня это чтение».

Наиболее совершенными произведениями Гоголя Толстой считал «Ревизора», «Мёртвые души», «Шинель» и «Коляску», которую он называл «игрушечкой, шедевром».

Один из обитателей Ясной Поляны вспоминает о превосходном чтении вслух Толстым «Тамани» Лермонтова.

Из романов Достоевского ему особенно нравились «Униженные и оскорблённые» и «Преступление и наказание». Сильнейшее впечатление производили на него и «Записки из Мёртвого дома». «Я не знаю лучше книги из всей новой литературы, - писал он, - хорошая, назидательная книга».

С исключительной нежностью относился Л. Н. Толстой к Чехову, любя его и как писателя и как человека. Однажды, рассказывает Горький, Л. Толстой, обняв Чехова, сказал ему: «Вы русский! Да, очень, очень русский».

«Он один из тех редких писателей, - говорил Лев Николаевич о Чехове, - которых, как Диккенса и Пушкина, можно много, много раз перечитывать, - я это знаю по собственному опыту».

* * *

Ещё учась в таганрогской гимназии, Чехов был одним из самых усердных посетителей городской библиотеки. Сначала он увлекался описаниями путешествий, потом принялся за классиков - Тургенева, Гончарова, Сервантеса, Шекспира. Тогда же познакомился с сочинениями Белинского, Добролюбова, Писарева. Юношу-Чехова тянуло и к юмористической прессе. Он постоянно просматривал в городской читальне журналы «Будильник» и «Стрекозу». В них в скором времени начал он свою литературную деятельность.

«Привыкай читать. Со временем ты эту привычку оценишь... - писал гимназист пятого класса Антон Чехов своему младшему брату Михаилу. - Прочти ты следующие книги: «Дон-Кихот»... Хорошая вещь. Сочинение Сервантеса, которого ставят чуть ли не на одну доску с Шекспиром. Советую братьям прочесть, если они ещё не читали, «Дон-Кихот и Гамлет» Тургенева... Если желаешь прочесть нескучное Путешествие, прочти «Фрегат Паллада» Гончарова».

Собирать собственную библиотеку Чехов начал в студенческие годы.

К концу 80-х годов в ней насчитывалось уже около тысячи томов. Главное место в библиотеке занимали сочинения русских классиков, которых Чехов часто перечитывал.

«Как непосредственен, как силён Гоголь и какой он художник! - писал Чехов в 1889 году. - Одна его «Коляска» стоит двести тысяч рублей. Сплошной восторг и больше ничего. Это величайший русский писатель».

О «Тамани» Лермонтова Чехов говорил: «Я не могу понять, как мог Лермонтов, будучи почти мальчиком, сделать это!»

Перечитав в 1893 году собрание сочинений Тургенева, Чехов пишет: «Что за роскошь «Отцы и дети». Просто хоть караул кричи. Болезнь Базарова сделана так сильно, что я ослабел и было такое чувство, как будто я заразился от него. А конец Базарова? А старички? А Кувшина? Это чорт знает как сделано. Просто гениально».

Чехов сам удивлялся тому глубокому интересу, который каждый раз возбуждали в нём хорошо знакомые ему романы Льва Толстого «Анна Каренина» и «Война и мир». В 1891 году он писал: «Каждую ночь просыпаюсь и читаю «Войну и мир». Читаешь с таким любопытством, и с таким наивным удивлением, как будто раньше не читал».

Огромное впечатление осталось у Чехова от романа «Воскресение». Сцена у генерала, коменданта Петропавловской крепости, была прочтена Чеховым, как он выразился, «с замиранием сердца». Из рассказав Толстого Чехову особенно нравились «Казаки», «Холстомер» и «Поликушка».

Выдающимися явлениями литературы Чехов называл «Слепого музыканта» и «Соколинца» В. Короленко, рассказы Гаршина и Эртеля.

Из плеяды своих младших современников Чехов выделял Бунина, Куприна, Вересаева и особенно Максима Горького.

«Рассказ Куприна «В цирке», - писал Чехов, - это свободная, наивная, талантливая вещь». Он отмечал также рассказ Вересаева «Лизар» и рассказы Бунина «Сосны» и «Чернозём».

В первых же произведениях Горького Чехов сразу разглядел «талант несомненный, при том настоящий большой талант». Последующая обширная переписка с Горьким свидетельствует об исключительном интересе Чехова к будущему великому пролетарскому писателю.