Славянофил Иван Аксаков писал, что Севастополь должен был пасть, «чтобы явилось в нем... обличение всей гнили правительственной системы, всех последствий удушающего принципа».

Однако, по мнению Маркса и Энгельса, «...было ошибкой характеризовать войну против России как войну между свободой и деспотизмом... в этом случае Бонапарт явился бы вдруг защитником дела свободы... война имеет целью сохранить равновесие держав и венские договоры - как раз те договоры, которые уничтожают свободу и независимость наций».

Война, начатая коалицией под предлогом обуздания агрессивных намерений русского царя в отношении Турции, стремительно перерастала в интервенцию против России с далеко зашедшими завоевательными планами: на западе, на севере и на юге предполагалось вдвинуть Россию в пределы Великого княжества Московского.

И весь этот «пышный» план интервентов разбился вирах о сопротивление маленького южнорусского городка, о грудь русского народа, отстаивавшего этот городок как дверь, которую силились распахнуть интервенты для вторжения в глубь русской земли.

И Пальмерстон, и Луи-Наполеон, и обуянная империалистическими планами английская и французская буржуазия, чью волю оба они творили, - все они поняли, напоровшись на Севастополь, что еще один шаг в глубь русской земли - и севастопольская осада грозит обернуться второй отечественной войной. А еще жива была в памяти первая отечественная война русского народа, в которой сломал себе шею Наполеон - не «Малый», а Великий, - который не чета был таким стратегам, как Конробер, Пелисье, Раглан и другие!

«Слишком трудной, слишком вязкой, слишком непроходимой оказалась русская земля», - заключает свою книгу автор «Севастопольской страды».

И его книга, создание колоссальной художественной мощи и беззаветной любви к родине, призвана, прежде всего, дать понять и почувствовать это всем и каждому.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.