Из - под бурки протягивается для рукопожатия цепкая черная рука. Так впервые увидели мы «легкую кавалерию» на коне.

Из всех горных птенцов осетинская молодежь едва ли не самая культурная и передовая. Гогия Галиев - один из тех молодых активистов, которые строят пядь за пядью новый Кавказ. Он слезает с седла, отводит лошадь в сторону от дороги и расстилает на земле мохнатую бурку. Под буркой он одет в сетчатую рубашку, и сквозь ячейки сетки просвечивает смуглое, прочное тело. Неторопливо, обстоятельно Гогия рассказывает:

- Центр Северной Осетии - Владикавказ, центр южной - Цхинвали. И в Осетии, как вообще на Кавказе, свежа ненавистная память о грузинских меньшевиках. В первые годы революции Цхинвали тоже был ареной национальной борьбы. Грузинские меньшевики вытравляли и всех осетин. Памятниками этого времени остались обугленные остатки сожженных аулов да потайные убежища в ближних горах, куда скрывались гонимые.

- Потом грузинский белогвардеец не стало, старики сказали, их большевики прогнали. Я был темный, ничего не знал. Я работал - рыл оросительный канал. Там был один комсомолец - русский. Он меня учил, все показал - я поступил в комсомол.

Быстро идет, развертывается судьба молодого осетина. Вот он уже «агитатор» и член партии. Год, проведенный в Красной армии, сделал из дикого горного детеныша грамотного политически, стремящегося к дальнейшей учебе парня. Областком послал Гогию на рабфак в Ростов - на - Дону.

- Я сказал - хочу учиться. Кончу рабфак, буду просить послать во втуз. Хочу у нас в Цхинвали строить электростанцию.

Странный этот рабфак в Ростове. Все народности Кавказа прислали туда своих лучших птенцов. Балкарцы, карачаевцы, грузины, осетины, абхазцы и др. подготовляются там к поступлению в вузы, к тому, чтобы стать участниками строительства у себя на родине. Гогия Галиев - председатель нацбюро на рабфаке. Сейчас у Гогии и его товарищей каникулы. Летнее время молодые рабфаковцы используют для проведения большой общественной работы.

- Я был в Цхинвали, - говорит, подперев рукой голову, Гогия. Мой отец инвалид, работает в колхозе. Там старики бузу делали, хотели весь колхоз разбазарить. Мой отец сказал: «Поди, позови их, поговори». Я им сказал. «Как при меньшевиках жили?» Они говорят: «Совсем не жили». Я спрашиваю: «Как при большевиках живете?» Они говорят: «Неплохо живем!» Поговорили, я их уговорил опять войти в колхоз. Потом мы с товарищами старую школу обследовали, организовали новую кустарную школу для женщин.

С темнотой, с косностью, с железной силой нелепых традиций приходится бороться кавказскому комсомолу. Здесь еще водятся родовая месть, поножовщина и расправа оружием по самым ничтожным поводам.

- Ну, ничего, справимся, - говорит Гогия, седлая лошадь. - Нужно только, чтобы было больше ученых осетин. Я буду учиться во втузе, потом буду инженер, приеду в Цхинвали, старики будут меня слушать.

Он вскакивает в седло, стегает лошадь, мчится. Кажется, что Дарьяльское ущелье раздвигается перед «легкой кавалерией...»

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.