Солнце медленно заходило. Оно стояло у самой земли, и две сосны держали его под руки, как конвоиры. Шура и Крылов забрели далеко. И другие лыжники, и дорога остались позади. Они шли, потеряв все тропинки, прямиком через поле. Где - то в стороне, за леском, гудел невидимый поезд, и путь его следования обозначался полоской розового дыма.
По времени давно бы пора возвращаться. Крылов не хотел говорить об этом первый, Шура могла подумать, что он устал. Шура и в самом деле устала, но как признаться в своей слабости? Нарочно из последних сил она еще и еще убыстряла ход. Крылов легко поспевал за ней.
Шура дышала тяжело и часто. Усталые, намокшие от снега и пота кудряшки распустились и разметались по ее нежной сильной шее. Крылову стало ее жаль. Обтянутый лыжный костюм делал ее такой непривычно - маленькой и хрупкой.
- Шуренок, - сказал Крылов, - ты устала. Двинем обратно...
Но он начал не с того конца, и тотчас сам это понял.
- Я устала? - возмутилась Шура. - Вот еще новое дело.
Она, взяв палки на перевес, припала на правую ногу, и быстро понеслась по неожиданно открывшемуся спуску.
- Не езди! - крикнул ей Крылов. - Мы не знаем места.
Но она только тряхнула головой и задорно прибавила ходу. Всякий, даже самый дальний намек на приказ, на опеку сердил ее и подзадоривал на отчаянные выходки.
Крылов ударил за ней. Он уже не летел, а обрушивался, грудью проламывая воздух. На полугорье он обогнал Шуру и насмешливо помахал ей рукой. Шура не хотела отставать. На крутом спуске, на полном разбеге, она еще оттолкнулась палками. Но теперь уже Крылов не хотел уда - бать. Веселый азарт нес его вперед.
Любовная игра переходила в серьезный спорт. Крылов так убегал от Шуры, как будто от того, кто быстрей пройдет километр, зависела самая их любовь. Снег визжал. Впереди лыж измоталась поземка. Шура отставала все больше. Крылов обогнул еще поворот. Гора кончилась, но кончилась она неожиданно - оврагом. Нужно было либо свернуть направо, почти под прямым углом и проехать вдоль оврага, но над краем, - либо, пользуясь большим разбегом, прыгнуть через эту внезапно раскрывшуюся опасность.
Выбирать нужно было немедленно, даже не в секунду, а в десятую долю секунды. Крылов не знал глубины оврага, но он обернулся и увидел, что Шура смотрит на него. Уже прыгнув, он крикнул ей: «Поверни!»
Перед прыжком Крылов сильно присел, распрямился и метнулся вперед. На другом берегу он не удержался и зарылся лицом в сухой рассыпчатый снег. Когда он поднялся и протер запорошенные глаза, он не сразу сообразил, куда делась Шура. Вдруг он увидел второй след лыж, оборвавшийся на краю оврага.
- Шура! - закричал Крылов и, хромая и волоча лыжу, пристегнутую к ноге, подбежал к оврагу. - Шура, Шуренок!
- Ау, Крылов, - послышалось из глубины. Шура все еще звала его по фамилии.
Крылов лег на живот и заглянул в овраг. Там внизу по пояс в снегу стояла Шура, не отряхиваясь, покусывая губы. Глубина оврага оказалась невелика, девушка не ушиблась. Крылов помог ей выкарабкаться. Обрадовавшись, что она невредима, он даже не упрекнул ее в неосторожности. Лишь много позже, в трамвае, он оказал ей, взяв за горячую руку и нащупывая перекресток артерий выше кисти:
- А что, если б овраг был глубокий?
- Зато я все - таки прыгнула, - упрямо и нежно ответила Шура.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.