Прошла по скользкой я дороге,
Вращаясь среди нахалов и невежд...
Пробежали дни, стрелою пролетело время,
От прежних сил нет больше и следа.
И жизнь уже гнетет, как тягостное бремя;
Бесплодно лучшие загублены года...
Пусть кричат сознательные со злобой ядовитой,
Каждый шаг мой клеймя ненавистью злой!
Все равно теперь мечты мои разбиты,
Разбит души моей покой...
И ты, который испытал все жизненные мучения,
Сам страдавший в поисках путей,
Громогласно осудив ошибки, увлечения,
Отравил моих молодых дней...
Неужели, боже мой, ты все забыл? Мы ведь провели в одном детском доме несколько лет, хорошо знали один другого, хотя нас разделял возраст. Сам скажи, кто был первым «юным спартаковцем» ячейки, в которой ты секретарствовал? Не я ли?.. Имела ли я хоть одно значительное замечание? Не имела. Наоборот, отдельные товарищи, мои ровесники, которые сейчас считаются «праведными из праведных» и состоят в партии, вышли из детдома с багажом «алиментных» грехов.
Меня, брат, испортила самостоятельность, отсутствие близких друзей, которые помогали бы мне разрешить наболевшие вопросы. Не опровергая в общем описанные тобой в очерке «Комсомол или старички» факты, скажу: если бы комсомол занялся изучением путей и настроений выходцев из детских домов, он стал бы перед печальной картиной... 75% из комсомольцев - детдомовцев дегенераты или попросту балласт в союзе. Судьбе угодно было, чтобы в кривой отрицательных цифр была и моя единица, а против судьбы не попрешь...
Ты, наверное, слышал про недавнюю историю в мединституте. Некий Н., бывший беспризорный, выходец из детского дома, по своей воле вышел из комсомола. Он подал общему собранию ячейки заявление о причинах выхода, в котором преобладали такие словечки, как: «Мое имя стерлось на билете организации... Мне надевали обручи на ноги... Я задыхался и рвался...», и т. п.
Текущий момент он охарактеризовал следующими словами:
«Революция, одевшись в манто, танцует под звуки джаз - банда фокстрот».
Сильно, сильно и дерзко сказаны эти «крылатые» слова...
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.
Речь общественного обвинителя Т. Ярцева по делу Деева