Было это на Кольском полуострове зимой. Понадобилось мне добраться от одного поселка до другого. Путь был не длинный – километров сорок. Половину прошли мы на оленьих нартах. А потом, чтобы не замерзать, мой провожатый предложил пробежаться на лыжах. Несколько тяжелее, короче и вдвое шире обычных, они были подбиты нерпичьим мехом и сразу пришлись по ноге. Мы не особенно быстро бежали по ровной тундре, зато легко скользили с пригорков и забирались на них, не пользуясь ни «лесенкой», ни «елочкой»: ворс держал на склонах не хуже шиповок. Ходьба на охотничьих лыжах так мне понравилась, что я попросил моего провожатого продать пару.
– Нет, – ответил он, – было бы для дела, так подарил бы, а в городе они на что? Баловство одно.
Так и не продал. И я понимал, что он прав: охотничьи лыжи стояли бы у меня в московской квартире больше как сувенир, тогда как в его кочевой жизни оленевода лыжи были орудием труда, надежным, хоть и не очень быстрым способом передвижения.
Начал я рассказ о том, как делаются современные лыжи, с воспоминания, на первый взгляд к делу отношения не имеющего, не случайно. Это сейчас для большинства из нас лыжи – развлечение, отдых, спорт, а ведь не так далеки времена, когда на лыжах, и только на них, уходили люди за сотни верст от дома добывать зверя или по другой нужде: иного способа передвижения просто не было – лошадь в сугробах не пройдет, да и не каждый их имел-то, лошадей. А еще раньше были снегоступы – плетенные из веток широкие подошвы, которые привязывались к обуви, чтобы не тонул их хозяин в сугробах.
Материал для лыж брали разный, больше березу, она прочна, легка, гибка. Строгали вручную, не имея понятия о научных принципах распределения нагрузки человеческого тела на поверхность лыжи, но зная древние секреты дела. Поверхности лыж для скольжения смазывали животным жиром, лучшим считался медвежий. В каждой деревне был свой лыжный мастер, знавший, когда лучше брать древесину из лесу, как ее высушивать, как доводить до упругости. Особенно славились уральские, сибирские лыжи, сработанные в местах, где процветала промысловая охота. Иные мастера пытались даже расписывать деревянную поверхность лыжи, чтобы отличала их работу еще и красота, но это не привилось – на лыжи смотрели больше как на инструмент, да и служили они не столь уж долго, так что смысла особого украшать их не было.
Ассортимент старинных лыж был невелик: широкие, короткие – охотничьи, разнившиеся между собой в основном материалом, который шел на покрытие скользящей поверхности; были тут и березовый луб и мех, и просто дерево, доведенное до зеркальной гладкости; беговые, (эти появились позже) были подлиннее, полегче, поуже, сделанные из одной цельной доски; катанки – короткие, с сильно загнутыми концами – для ребячьих забав. И все-таки, как бы ни нуждались в лыжах наши предки, вряд ли тогда имелись они в каждой семье, вряд ли катание на них превращалось в чуть ли не еженедельный праздник сотен тысяч людей, независимо от возрастов и профессий. Сейчас катаются все. Ну если не все, то большинство. Наша страна, если судить по количеству лыж:, приходящихся на душу населения, – самая лыжная в мире. Откуда это массовое увлечение, которое завоевывает все больше и больше сторонников? Специалисты считают, что человек, живущий в городе, стиснутый ограниченным пространством квартиры, цеха, лаборатории, общественного транспорта, как никогда нуждается в активном отдыхе, при котором он физически и психологически был бы раскован. Лучшая форма такого отдыха – прогулка за городом. Но просто прогулка большинство людей, привыкших к ускоренному, уплотненному ритму жизни, не удовлетворяет. Нам и на природе нужны смена ощущений, скорость, физическая встряска. Все это дают лыжи.
Вторая же причина «лыжного бума» – качество производимых нашими фабриками лыж. Да, да, качество! Ведь несколько десятилетий назад коньки пользовались куда большей популярностью, чем лыжи. Почему? Да потому, что на коньках кататься было куда приятнее, чем на тяжелых, неуклюжих лыжах того времени – тут тебе и легкость передвижения и скорость. Но конькам нужен лед, а лыжам только снег, которого зимой сколько угодно на большей части территории нашей страны. Благодаря спортивным конструкторам лыжи становились с каждым годом все прочнее, легче, удобнее. Сейчас ежегодно торговая сеть страны продает почти семь миллионов пар лыж – гоночных, спортивно-беговых, охотничьих (делают и такие), слаломных, прогулочных. А выпуск их все увеличивается. Войдя во вкус этого увлекательного спорта, люди уже не удовлетворяются просто лыжами, пусть даже облегченными; модны пластиковые, с особым прогибом, соответствующим весу человека, его шагу, темпераменту. И специальные КБ ищут новые, научно обоснованные пропорции, линии, состав компонентов, совершенствуют технологию изготовления лыж, очень непростую технологию.
Вряд ли кому-нибудь придет в голову, что каждая пара простых лыж проходит больше ста операций. Что лыжа состоит из нескольких компонентов и порой их число доходит до двух десятков. И вообще, чем их больше, тем лучше – лыжа становится пластичнее, прочнее. Но мы не будем утомлять читателя, рассказывая о каждой из ста операций, остановимся на основных.
И хотя на всех специализированных фабриках (а их у нас более двадцати) технологию применяют примерно одинаковую, мы расскажем о том, как делают лыжи в Таллине, на экспериментальной фабрике «Динамо». Адрес нам помогли выбрать не только спортсмены, но и продавцы магазинов, в один голос заявив, что продукция таллинцев пользуется высочайшим спросом. Не случайно гоночные лыжи «Эстония – Элит» были удостоены золотой медали на международной выставке в Братиславе, на них выиграно множество гонок.
Делают лыжи, как мы уже говорили, в основном из березы. Гоночные клеют для облегчения и из ели и из сосны, но и в них береза – основа. Кряж выбирается не лишь бы какой, а не тоньше 15 сантиметров в диаметре, возраст дерева тоже играет роль: слишком молодое – плохо, старое – тоже, нужно двадцатилетнее, в этот период оно как бы входит в пик своей прочности. Старые мастера предпочитают иметь дело с вологодской, архангельской, калининской древесиной, она и прямее, и сучков в ней меньше, и гибкостью превосходит ту, что ближе к югу растет. Заготавливать кряж лучше зимой, тогда он суше. Кряж сразу же отправляют на фабрику (лежать ему на земле лишнего дня нельзя – отсыреет). Там после распила на доски, а потом на, заготовки (каждая от 2 до 2,4 метра) дерево сортируют: первый сорт пойдет на верхние и нижние пластины, второй – на средний клин. И в сушку. Восемь дней потрескивает древесина при 80 градусах в камерах, чтобы отдать лишнюю влагу, зазвенеть потом под сталью тончайших пил. Восемь процентов влажности – и ни долей больше! – должно остаться в заготовках: тогда дерево, сохранив жесткость и гибкость, не потеряет линии и формы, которые придадут ему вскоре прессы.
Сухие заготовки распиливаются на пластины. Из них уже собирается блок – основа лыжи. Тонкое это дело – подбор блока. Собирается он из нескольких пород: в середину идут ель, сосна, на края – липа, на нижний и верхний слои – береза. Только такой подбор обеспечивает надежность и долговечность продукции. Гоночные лыжи, требующие особой прочности, снизу окантовываются грабом, кленом, чикором, чтобы защитить наиболее ранимые места. Высокие требования предъявляются к ели, нужна особая – резонансная, та, что идет на музыкальные инструменты, она придает лыже необходимую эластичность. Потом к среднему клину, состоящему из нескольких пород, приклеиваются верхняя и нижняя пластины, длина которых – это уже длина, соответствующая лыжам. И все это идет под пресс. В течение нескольких минут лыжа (теперь её уже можно так называть), подвергнутая термообработке, приобретает заданную форму – носок ее загнут, в середине появляется нужный прогиб.
Итак, полдела сделано, лыжа есть, вернее, полуфабрикат. Влагоморозостойкий клей намертво скрепил между собой разнородное дерево. Разве только при тщательном изучении можно заметить стыки, образовавшиеся между клиньями. Но теперь лыжа – уже единое целое, даже при большом старании ее невозможно разделить на составные части. Для того, чтобы проверить ее на сгиб, на эластичность, словом, на прочность, по одной из каждой партии отправляют на специальную установку, которая обходится с лыжей самым немилосердным образом. Несколько десятков тысяч раз под воздействием механической руки лыжа выгибается в ту и другую сторону, потом контролер исследует ее и дает свое заключение – насколько прочной получилась вся партия.
Опять же особый спрос у контролеров с гоночных лыж, так называемых деревопластиковых, скользящая поверхность которых – пластина из полиэтилена высокой плотности. Они должны выдержать двойную механическую нагрузку и, как правило, выдерживают, несмотря на то, что внутри, в их сердцевине, прорублены четыре канавки для облегчения. Но пластик, точный подбор сортов дерева, совершенство технологии восполняют прочность клина и наиболее уязвимых мест лыжи, а именно – начало носка.
Но вот первый контроль дал «добро». И полуфабрикат идет дальше, в обработку. Какое же множество операций уготовано лыжам на этом этапе – отделка носка и пятки, шлифовка поверхностей, фрезеровка желоба, опять шлифовка, затем грунтовка лаком, сушка, вновь шлифовка, окраска, нанесение надписей способом шелкографии, затем четырехкратная лакировка с промежуточной сушкой, пропитка спецсоставом, полировка и, наконец, ОТК. Сюда лыжи поступают, приобретя вполне товарный вид, – яркие, броских расцветок, с фирменными надписями. Осталось последнее – подобрать каждой пару. Операция простая, но одна из самых ответственных. Лыжи должны совпадать по всем параметрам – от носка до пятки, а главное – длине и высоте прогиба, совпадать точно, без всяких допусков, миллиметр в миллиметр. Если пара подобрана небрежно, настоящий лыжник ощутит это сразу нее по несоответствию шагов на снегу.
Тут уместен, пожалуй, совет: хорошие лыжи должны соответствовать весу человека. Установить это соответствие можно, только встав на них. Если нижняя поверхность при этом чуть касается пола или имеет едва заметный зазор – это нормально. На таких лыжах, если смазать переднюю и заднюю часть поверхности скользящей мазью, а середину – держащей, можно без устали пройти не один десяток километров. Для грузного человека прогиб, следовательно, должен быть больше, чем для легкого. Недалеко то время, когда прямо в магазине, предварительно узнав ваши, так сказать, выходные данные и спортивный темперамент, вам предложат именно то, что нужно, и именно для тех целей, которые вы перед собой ставите, приобретая лыжи.
На таллинской фабрике познакомился я с одним человеком, удивившим меня своей приверженностью профессии лыжного мастера. Без малого четыре десятилетия делает лыжи старейший рабочий фабрики Ян Пранно. Попробовали мы с ним подсчитать, сколько же их прошло через его руки. Так и не сосчитали. Строгал он их еще из цельного бруска, применяя старую, ручную технологию, каждая лыжа весила чуть ли не три килограмма. Хлопотная .была работа. Потом появились клееные лыжи. Эти стали полегче, но до нынешнего веса пары лыж, которая тянет едва полтора килограмма, было еще далеко. На тех, первых клееных, выиграл Пранно не один кросс. Впрочем, тут удивительного мало, на фабрике едва ли не каждый работающий – ярый приверженец лыжного спорта. По признанию старого мастера, без любви к лыжам браться за эту работу не стоит.
– Несчастливые получаются, неходкие, – убеждал он.
Пранно доверяют самые сложные заказы. На его лыжах тренируются наши выдающиеся спортсмены, за ними приезжают из других, тоже «лыжных» городов. А сам он каждое зимнее воскресенье встает на те, самые первые, клееные, старые и тяжелые, к которым привык с юности.
– А какими же будут лыжи будущего? – поинтересовался я во Всесоюзном институте спортивного и туристского инвентаря.
– Разными, – ответил ведущий конструктор отдела зимних видов спорта Виктор Тренин. – Химики, механики-прочнисты, конструкторы, врачи работают над созданием лыж оптимальных параметров, над их ассортиментом, специализацией, всепо-годностью. Это должно увеличить скоростные качества лыж, повысить их прочность. Возможно, появятся укороченные лыжи, облегченные, даже специально женские. Но самое главное, недалеко то время, когда наши фабрики перейдут на изготовление цельных пластиковых лыж, которые практически не изнашиваются и устойчивы к любым механическим нагрузкам...
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.
Рассказ