Неистовый Пунцаг

Тренер первой сборной института по самбо Геннадий Самсонов с удивлением говорил Ходиеву: «Если и дальше твой парень будет такими темпами продвигаться, мы и мировое первенство вскоре выиграем».

Но двигаться к спортивным вершинам теми же темпами Пунцаг не мог. Все чаще и чаще он пропускал тренировки и все дольше задерживался на кафедре, в лабораториях института, засиживался в библиотеке: его всерьез захватила наука, любимая теплотехника. Дмитрий Джавахов, научный руководитель монгольского студента и его постоянный опекун, был доволен: наконец-то воспитанник понял, что его истинное призвание все-таки наука, а не какой-то непонятный и неинтеллигентный вид спорта, с его бросками, захватами, болевыми приемами.

В качестве дипломной работы Пунцаг сделал проект реконструкции Дарханской ТЭЦ. К имевшейся на этой теплоэлектроцентрали мощности в 48 мегаватт он добавил еще два блока по 25 мегаватт. Мощность станции возросла в два раза, а удачное расположение новых блоков и более рациональная компоновка всего оборудования позволили значительно сэкономить капитальные затраты на реконструкцию.

И научный руководитель и официальные оппоненты признали проект отличным. Молодому инженеру предложили остаться в аспирантуре. Но он рвался к практической работе, рвался домой, где его ждала молодая жена, работавшая связисткой в Сухэ-Баторе. Пунцаг получил направление на Дарханскую ТЭЦ.

– Зря не остался в аспирантуре, – пожалел Джавахов, – у тебя же все данные для научной работы – хватка, знания, сообразительность.

– Мог бы вволю тренироваться, если бы остался в аспирантуре, – говорил на прощание Самсонов. – У тебя все данные стать настоящим борцом – сила, умение, воля.

Дарханская теплоэлектроцентраль имени В. И. Ленина дала впервые свет и тепло в 1966 году. На открытии станции присутствовали товарищи Л. И. Брежнев и Ю. Цеденбал. ТЭЦ должна была полностью обеспечить город теплом и электроэнергией. Но вскоре к Дарханской теплоэлектроцентрали подключили два быстро развивающихся города – Эрдэнэт и Сухэ-Батор, несколько пригородных поселков и госхозов. Станция работала с полной нагрузкой, в зимнее время блоки не останавливали даже на профилактический ремонт.

– Каждый день я думаю только о том, чтобы твоему участку не прибавилось работы, – грустно пошутил директор ТЭЦ Сэрэтэр Аюурсэд, встретив однажды Пунцага во дворе станции.

Пунцаг возглавил участок ремонта вторичных коммуникаций и тепловой автоматики. Может быть, и не шутил директор, – действительно, чем меньше работы у ремонтников, тем, значит, лучше идут дела на станции. Но Пунцаг никогда не ждал срочной работы, он ее находил. «Наша главная задача, – объяснял он слесарям-ремонтникам, – не ликвидация аварий, а их предупреждение». Профилактика и стала повседневным и главным делом участка ремонта. Молодой инженер начинал свой рабочий день, как палатный врач, с обхода. Проверял котлы, мельницы, изучал записи в «бортовых журналах» дежурных и диспетчеров, прислушивался к общему ритму теплоэлектроцентрали, стараясь вовремя обнаружить «узкое» место.

Как-то зимней ночью ему позвонил слесарь Т. Цэгмэд. «Встала мельница шестого котла!» – закричал он в трубку. Пунцаг не дослушал, начал торопливо одеваться.

Вращающиеся мельницы дробят уголь и по специальным транспортерам подают его прямо в топки котлов. Остановка мельницы автоматически влечет за собой остановку котлов. Летом из-за такого случая чрезвычайное происшествие не возникло бы, но зимой... Пунцаг хорошо знал, где живут его слесари, и обходил за домом дом, стучал в двери. Уже через пятнадцать минут у застывшей мельницы собрались все ремонтники. Приехал и директор.

– Котел, думаю, тушить не стоит, – сказал ему Пунцаг. – Надо организовать людей, и пусть подбрасывают уголь вручную, пока мы не отремонтируем.

– Но это же как минимум дней десять.

– Сможем быстрее? – повернулся инженер к своим ремонтникам.

Слесари торопливо разобрали инструмент.

Работали они под ледяным ветром, раскручивали прикипавшие к рукам болты и гайки, меняли многотонные детали. Отдыхали изредка в диспетчерской, здесь же и обедали. Работали, не считая смен; Пунцаг же вообще не ходил домой, пока мельница не заработала снова. Через 64 часа снова закружились тяжелые барабаны, и по транспортерам в топку котла потек измельченный уголь.

Директор хотел отвезти Пунцага домой, но посмотрел с жалостью на его лицо, покрытое угольной пылью, и будить не стал. Почти сутки спал молодой инженер на жестком кожаном диване в диспетчерской.

У входа в главное здание Дарханской ТЭЦ имени В. И. Ленина галерея передовиков производства, лучших энергетиков города. Среди них и портрет инженера М. Пунцага.

– Только отметьте, – попросил меня Аюурсэд, – портрет Пунцага помещен на Доску почета вовсе не потому, что он знаменитый спортсмен. Он у нас лучший рационализатор. Его предложения позволили сэкономить свыше двадцати тысяч тугриков, а главное, дают нам возможность работать без аварий. Сейчас обсуждается вопрос о реконструкции нашей ТЭЦ. По всему видать, дипломный проект инженера Пунцага вскоре воплотится в бетон и металл. И орденом «Полярной звезды» наш инженер награжден именно за производственные успехи, а вовсе не за спортивные.

Больше года Пунцаг не тренировался. Работа отнимала почти все свободное время. Да если бы он и сумел выкроить час-другой, тренироваться было не с кем. В Дархане самбо тогда еще никто не занимался. Правда, среди слесарей-ремонтников и других рабочих теплоэлектроцентрали было немало любителей национальной борьбы, но тренировались они от случая к случаю. Тренировались, как некогда сам Пунцаг, в степи, на прибрежном песке. О специальных борцовских коврах, о различных приспособлениях, облегчающих тренировки, они и понятия не имели.