ЛУЧШИХ СВОИХ ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ ПОСЛАЛИ I КОММУНИСТЫ НА XXV СЪЕЗД КПСС. СРЕДИ ДЕЛЕГАТОВ – МОЛОДОЙ БРИГАДИР БАРНАУЛЬСКОГО ШИННОГО ЗАВОДА ВЛАДИМИР КАМЫШНИКОВ. ДЕСЯТУЮ ПЯТИЛЕТКУ ОН ОБЯЗАЛСЯ ВЫПОЛНИТЬ ЗА ТРИ С ПОЛОВИНОЙ ГОДА.

Вроде бы очень простая у Героя Социалистического Труда Владимира Степановича Камышникова фамилия для того, чтобы быть редкой. Однако за четверть века на Алтае я встретила ее рядом с фамилией Владимира Ивановича Камышникова лишь однажды – в 1974 году, читая списки передовиков производства, награжденных орденом Ленина.

Потом кавалер ордена Ленина В. И. Камышников стал депутатом Алтайского краевого Совета депутатов трудящихся, однако и тогда я не стала выяснять, находится ли он в родстве со знаменитым председателем колхоза. Казалось, если молодой Владимир Иванович и одного роду-племени с пожилым Владимиром Степановичем, то прямой преемственности все равно не установишь: один потомственный хлебороб, другой двигает вперед самую молодую на Алтае отрасль химической промышленности. Во всяком случает разговор о трудовой династии в том смысле, как мы ее понимаем обычно, тут не заведешь.

Но вот на краевой партийной конференции одним из делегатов XXV съезда КПСС от алтайских коммунистов был назван все тот же рабочий Барнаульского шинного завода В. И. Камышников, и воображение заработало активнее, ибо, подумала я, окажись все же Владимир Иванович одного со старшим Камышниковым корня, легко можно будет доказать преемственность если не в профессии, то в отношении к труду.

Ну, конечно: Владимир не то что копия своего сельского дяди, но очень похож на него. Так вот и получилось, что начало очерка о молодом рабочем человеке будет, как в старинном романе – какого знатного рода наш герой.

Владимир Степанович хоть и остался на всю жизнь в селе, не всегда занимался сельским хозяйством. Вернувшись с фронта, пошел в школу, в которой учительствовал и до войны. Эту профессию «выбрал» для него отец – председатель первой в их округе коммуны. Для того, мол, мы и боролись в гражданскую и строили социализм в деревне, чтобы наши дети увидели свет знаний и понесли его дальше. Учителем стал и другой сын Степана Николаевича – Иван, отец «нашего» Владимира.

Однако в трудные послевоенные годы, когда часть колхозников подалась в город, «общество» обратилось к Владимиру Степановичу: кому, дескать, как не тебе, встать во главе колхоза, чтобы выправить положение и всем нам вместе выйти в люди. Решающее слово произнес старый коммунар. Он осветил сыну обстановку с высоких идейных позиций, с которых рассматривал все вопросы жизни, и заключил: «Берись».

Владимир Степанович часто употребляет слово «патриот» в случаях, когда, кажется, уместнее были бы менее громкие определения. Но, прислушавшись, приглядевшись и разобравшись, начинаешь убеждаться в том, что, помимо общего, широкого смысла, Камышников с полным основанием вкладывает в это слово еще и конкретный, ничуть не противоречащий общему и не обедняющий его. Патриотом Владимир Степанович называет слесаря, который по собственному почину в страду днем работает в мастерской, а ночью – на жатве. Ветврача, который взялся совмещать свои обязанности с работой зоотехника. Словом, всякого, кто без лишних слов берет на себя больше, чем от него требуется. Патриотизм для Камышникова – это суть человека.

Что касается Владимира-младшего, то с сельской почвы он снялся не своей волей – в Прокопьевск родители переехали, когда сын не мог еще выразить никакой воли, поскольку шел ему в ту пору второй год. Однако в возрасте двенадцати лет он самостоятельно вернулся в деревню к деду, к которому очень привязался, несмотря на эпизодические встречи. Там Володя к пятнадцати годам закончил восьмилетку плюс дедову «школу патриотизма» и с таким багажом поступил в Барнауле в техникум.

Мог бы, наверное, и окончить его. Но тут судьба приготовила первое испытание для его характера – на очередной сессии не вытянул на стипендию. И сумма-то не ахти какая, да и лишался он ее, надо думать, не навсегда. Но как сказать о провале родителям, как огорчить проводившего его с добрыми напутствиями деда? Владимир принял, быть может, и не самое мудрое, зато для подростка мужественное решение – в расчете только на свои силы. Он получил паспорт и устроился учеником на завод транспортного машиностроения имени Ленина. И, не теряя времени, в вечернюю школу. Хороший рабочий лучше чем плохой студент – этим он собирался утешить деда в ближайшее же время. «Сам же учил: главное – не что делать, а как», – мысленно убеждал он деда, стоя у станка. Простояв одну смену, Владимир порой просился и во вторую. И мастера, бывало, шли на нарушение трудового законодательства под нажимом тихого, но упорного паренька.

Когда настала пора идти в армию, Владимир пошел служить не неудачником каким-то, временно задержавшимся на заводе, а вполне сложившимся рабочим человеком.

Экскурс в детство и отрочество Камышникова, чья биография и всего-то исчисляется двадцатью семью годами, понадобился мне для того, чтобы объяснить, откуда взялось то, что ныне выдвинуло его в ряды передовых людей страны. Героями пятилеток ведь не рождаются, не становятся вдруг. В предыстории же и ключ к объяснению дальнейшего поведения Камышникова, который после армии не вернулся на прежнее место работы, как можно было ожидать от последовательного в своих поступках человека, а поступил в ГПТУ при Барнаульском шинном заводе. «Так нужно было», – говорит Владимир.

Однако нужно это было не ему лично. Время, когда Камышников что-то делал лишь ради собственного самоутверждения, прошло. Просто новому в Барнауле предприятию – шинному заводу – нужны были люди. Особенно такие, как Камышников, со всесторонней армейской закалкой. Они, конечно, не были лишними и на соседних предприятиях, в том числе на «Трансмаше», где с радостью встретили бы своего воспитанника. Но завод транспортного машиностроения имени Ленина работает в Сибири уже более тридцати лет, там сложились и производство, и основные кадры, и свои традиции. А на шинном все только начиналось. Как это принято в промышленности, осваивать новое производство приехали специалисты с родственных предприятий, главным образом с Омского шинного. Они сотрудничали со строителями, монтировали и отлаживали оборудование. Словом, заказчик и подрядчик на этой строительной площадке находили общий язык, так что коллектив молодого завода в срок осваивал очередные мощности.

Однако трудности были. И главная из них – нехватка кадров. Городской комсомол обращался к молодежи с призывом помочь заводу, а сам завод старался приобрести хорошую репутацию: об успехах его молодежных бригад стали поговаривать чаще. На новом предприятии позаботились и о том, чтобы у рабочих были хорошие «бытовки», в столовых вкусно кормили, чтобы после ночных смен людей развозили по домам свои, заводские автобусы. Еще шло освоение производства, а барнаульские шины, пока несовершенные, потребители брали, что называется, с колес.

Надо, ну, конечно, надо было шинному заводу, чтобы Владимир Камышников откликнулся на призыв.

Второй причиной, из-за которой выбрал он довольно трудную по физическим нагрузкам специальность сборщика шин, была перспектива после профтехучилища сравнительно быстро освоить профессию и прилично зарабатывать.

– Мы вое после армии не сбрасывали со счетов материальный фактор, – признается парторг первого сборочного цеха Г. И. Радыгин. – Вернулись домой, а прежние одежки трещат в плечах, рукава не достают до запястья. Надо и приодеться и позаботиться о создании семьи...

Что ж, дело житейское, Владимир тоже не исключал возможности близкой женитьбы и, как человек, привыкший к самостоятельности, должен был подумать о первейшей обязанности главы семьи.

Но это уже шло у него вторым планом. На первый сразу и бесповоротно вышли станок, цех, завод. Впрочем, в первые два года больше именно станок. Владимир расправлялся с тяжелыми шинами так, словно они весили вдвое меньше, чем на самом деле. Работа ему нравилась – не бездумная и не безликая. На каждой шине стоит «автограф» сборщика. Правда, всего лишь в виде присвоенного номера, но в случае, если будет обнаружен брак, допущенный именно на сборке, уже ни за кого и ни за что не спрячешься. Цель свою в то время Камышников видел в одном: с его станка должно сходить больше, больше, больше шин. И хорошего качества. И бил он в нее, эту цель, со всей присущей ему одержимостью.

Никто не может сейчас сказать, когда это началось. Наверное, идея носилась в воздухе. И первый шаг к ее осуществлению сделал Петр Зубаха. Он и постарше Камышникова, и опытом побогаче. Сборщики, стоящие на одной линии, то есть выпускающие шины одного, определенного размера, объединились под руководством Зубахи в бригаду. Казалось бы, ничего в принципе не изменилось. Стой каждый сдельщик у своего станка и «гони» свои штуки. За бригадой запишут сумму сделанного всеми за смену. Но объединение произвело сдвиг в психологии людей, каждый почувствовал себя членом коллектива. А это, в свою очередь, дало экономический эффект в масштабе цеха, всего завода. Теперь, если брали в бригаду новичка, то заботился о его профессиональном росте уже не только официально прикрепленный наставник, а всякий, кто в данную минуту имел для этого наилучшую возможность. Появилось у ребят чувство ответственности друг перед другом. Опоздал, поленился – подвел всю бри гаду. А как после этого посмотришь людям в глаза?

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.