Усть-Илимский листопад

Вопрос о падающих деревьях зародился у меня еще в Братске. Вдоль пробитой в сопках асфальтовой автострады громоздились завалы из десятков вывороченных таежных великанов. Обнаженные корни шевелились на ветру, как щупальца инопланетных чудищ. Соседи поваленных деревьев – сосны, лиственницы, долговязые тонкие березы – стояли не вертикально, а наклонно, угрожая рухнуть, как Пизанская башня.

Та же картина повторилась и в Усть-Илимске кренящиеся посохшие лиственницы, упавшие сосны, березы со сломанными верхушками. Размышляя над загадкой падающих деревьев, я вроде не замечал великолепия осенней тайги, ее богатых красок: золотых, коричневых, светло-зеленых вблизи с переходом в голубое и темно-синее на горизонте, где таяли в небе очертания дальних сопок.

Дорога, проложенная по берегу Ангары, вильнула вправо, открывая вид на Усть-Илимск. Не скажу, что первое впечатление от увиденного было восторженным. А на восторженность меня настроил попутчик-геолог: семь часов, пока наш ТУ-154 летел от Москвы до Братска, и сорок минут полета от Братска до Усть-Илимска попутчик рассказывал об этом городе, уверяя, что со временем он станет настоящей жемчужиной Сибири. Правда, геолог упоминал о «болезни роста», о некоторых частностях...

Эти самые частности и открылись взгляду, когда идущий с аэродрома рейсовый автобус въехал в город. Справа, на пологую сопку, карабкались домишки «самстроя», напоминающие будочки, какие строят на садовых участках. Впереди сутулились двухэтажные сборно-щитовые дома. Забегая вперед, оговорюсь: в беседе с комсомольцами отряда имени Николая Островского я имел неосторожность назвать подобный дом бараком. Видели бы вы, как обиделись ребята, какими глазами смотрели на меня! У них. знакомых с прелестями палаточного быта, язык бы не повернулся неуважительно отозваться о своем теперешнем жилище.

Тем более что дальше, поднимаясь от берега Ангары и врезаясь в поросшие соснами сопки, вставали современные пяти- и девятиэтажные здания, виднелись неплохо оборудованные детские площадки, сверкал свежей краской вывески новый магазин-аквариум...

Я шел от автобусной остановки по асфальтированным улицам юного города, разглядывая многочисленные кумачовые лозунги на стенах зданий, ненароком запоминая фразы беседующих прохожих.

Город пока невелик, но уже имеет достаточные размеры, чтобы в нем заблудиться новичку. И усть-илимцы почитают святой обязанностью помочь приезжему. Вежливость их может в этом случае соперничать с эталонной вежливостью ленинградцев. Охотно и обстоятельно растолковывали мне прохожие, как пройти к горкому комсомола. Добрался туда благополучно, хоть в душе сомневался в конечном успехе этого похода: пятница, семь часов вечера, разве кого-то в горкоме застанешь?! Но я ошибся.

– Дел, что называется, невпроворот. Выходные прихватываем, а о вечерах и говорить не приходится, – объяснил секретарь горкома комсомола Валерий Кондратьев. – У нас работа, как в горячем цехе, – круглосуточная.

И с ним нельзя не согласиться. Впервые в практике комсомольской работы в одном городе одновременно ведутся три Всесоюзных ударных комсомольских стройки. И каждая их них – гигант: Усть-Илимская ГЭС, строительство самого города Усть-Илимска, и третья – лесопромышленный комплекс, способный переработать в год пять с половиной миллионов кубометров древесины. К тому же ЛПК является стройкой СЭВ. Значит, надо было позаботиться о строительстве общежитий для иностранных рабочих – комсомольцев Болгарии, ГДР, Польши, которые прибывают на стройку.

Рассказывая о заботах города трех ударных строек, Валерий не забывал накручивать телефонный диск, утрясая и мою частную гостиничную проблему. Она разрешилась благополучно, и мы договорились с Валерием встретиться завтра, чтобы осмотреть стройки. Правда, я намекнул, что в выходной день ему неплохо бы отдохнуть, побыть с семьей. Но оказалось, что завтра в городе ждут гостя – главного балетмейстера Большого театра Союза ССР Юрия Николаевича Григоровича.

– Насколько известно, он работает над постановкой балета «Иркутская история», – пояснил Кондратьев. – Не знаю, помогут ли ему увиденные движения рук бетонщиков или бульдозеристов в создании новых балетных па, но размах стройки и ее люди вдохновят его, факт. Так что присоединяйтесь.

На прощание я не удержался и задал Валерию мучивший меня вопрос о падающих деревьях.

– Недра у нас богатые, и тайга богатая, а почва – сплошные диабазы, даже картошка родится твердая, тяжелая, темная, как камень. Вдобавок вечная мерзлота. Корни деревьев вглубь не идут, змеятся по поверхности. Чуть посильней ветер и одиночные деревья валятся. Заметили, как мало деревьев в Братске, да и у нас негусто? Оставляли аллеи из таежных великанов, а теперь – голо. Да и крупные массивы сильно пострадали от прошлогоднего урагана. Крепко он тут похозяйничал. – Валерий, приводя точные детали, стал рассказывать об урагане, ставшем для устьилимцев суровым экзаменом, о мужестве строителей.

В девятиэтажной гостинице «Тайга», припоминая наш разговор, я до мельчайших подробностей представил свирепость урагана, рвущего провода ЛЭП, срывающего с места многотонные двухконсольные краны на плотине, ломающего вековую тайгу...

Блеском молний распорот

неба черный экран.

На плотину, на город

идет ураган.

В ураганном разгуле –

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.