Древний философ Демокрит писал, что нужно стремиться не к полному знанию, а к полному разумению. Физик Макс фон Лауэ высказался еще решительнее:

«Не так важно приобретенное знание, как развитие способности мышления. Образование есть то, что остается, когда все выученное забыто».

Формулировка эта полемически заострена и потому содержит преувеличение. Если врач и впрямь забудет все выученное, то толку от его мышления не будет никакого. Значит, нужен разумный минимум знаний плюс умение мыслить. Причем этот минимум знаний должен. представлять собой внушительный багаж. Говорят, что врач должен еще обладать обаянием. Люди часто пользуются нечеткими, расплывчатыми понятиями, но им все-таки ясно, о чем идет речь. Если спросить человека, употребившего это слово, что оно означает, то, кроме прищелкивания пальцами и бормотания: «Ну, обаяние – это... одним словом, это обаяние», – он ничего вразумительного не скажет. Между тем не так уж безнадежна попытка разобраться, какими особенностями обладают люди, которых называют обаятельными. Разумеется, обаяние нельзя свести к одной только черте характера, это скорее совокупность внутренних качеств. Но есть, видимо, один стержневой критерий: неподдельный интерес к собеседнику и шире – вообще к окружающим, готовность выслушать, понять то, что их волнует, вникнуть в мысли, заботы и тревоги другого человека.

Это не просто хорошие манеры, холодно-вежливый вопрос о здоровье детей, а именно живая заинтересованность. Поэтому так трудно изобразить обаяние – нужно действительно быть, а не казаться заинтересованным. Добропорядочный человек может совершать вполне благопристойные поступки, но если нет у него искреннего интереса к окружающим, то обаятельным его не назовут.

Обаяние врача – это глубокая заинтересованность в исходе лечения, в судьбе больного.

Нередко обаяние врача связывают с бескорыстием. В рассказе А. И. Куприна «Чудесный доктор» профессор Пирогов оставляет больному несколько крупных ассигнаций. О киевском профессоре Ф. Г. Яновском до сих пор вспоминают старожилы – он обычно вместе с рецептом вручал больным-беднякам и деньги.

От современного врача никто не ждет материальной помощи. В городе, где мы начинали свою лечебную деятельность, большинство пациентов – металлургов, шахтеров и машиностроителей »т получали зарплату куда большую, чем врач. И по этой причине они смотрели на него с сознанием собственного превосходства. Правда, это отношение резко менялось у тех, кого настигала болезнь. Такие метаморфозы вполне обычны. Скептик, который презирает медицину и докторов, стоит ему только захворать, молниеносно преображается.

От врача требуется также сдержанность и скромность; он не должен стремиться показать свою эрудицию. Очень хорошо, если доктор настолько образован и умен, что больные видят и признают его интеллектуальное превосходство. Но ни в коем случае не нужно стараться его продемонстрировать. Правда, в последние годы все перевернулось вверх дном: теперь уже пациент или его родственники спешат показать врачу свою осведомленность, вмешиваясь и критикуя его лечебные предписания. В таких случаях от врача требуются самообладание и выдержка, выручает и чувство юмора.

Нет такого врача, который нравился бы всем обратившимся к нему людям. У кого-то он непременно вызовет неудовольствие.

Существует психологическая несовместимость, и, как бы ни был хорош доктор, всегда найдутся люди, которым он окажется не по душе.

Система врачебных участков при всех преимуществах имеет важный минус: лишает больного выбора, привязывает его к одному врачу, к которому хочешь не хочешь, а приходится обращаться.

В книгах, затрагивающих проблемы деонтологии , нередко рисуют фигуру врачевателя, убеленного сединами старца, увенчанного академическими лаврами, от которого исходит кадильный дым святости. Такие абстрактные «идеалы» едва ли служат целям воспитания. Их общественное и материальное положение настолько отличается от обычного врачебного, что если бы молодой врач в самом деле пытался брать их за образец, то его поведение стало бы нелепым и даже смешным.

Нам с такими идеальными фигурами встречаться не приходилось. Мы видели хороших, даже отличных врачей, у которых многому можно было поучиться, многое стоило перенять, хотя никто из них не подходил под рубрику идеального исцелителя.

В первые годы работы нашим отделением заведовал Юрий Борисович Гладков. Институт окончил он еще до войны. Остался в аспирантуре, но не выдержал и года – сбежал. Невмоготу стало ловить на лету чужие мысли и выстругивать диссертацию по предложенной теме. Бросил все и уехал на периферию.

А тут как раз война, фронт. После войны послужил он еще на Дальнем Востоке, а потом уволился в запас и приехал в наш город. Сам создавал наше отделение: от предшественника досталась ему лишь пародия на неврологическое учреждение. Сам воспитывал сестер и санитарок, учил врачей. С утра до вечера не выходил из отделения. И диссертацию защитил, правда, не в 26, а в 38.

Больные верили Юрию Борисовичу и стремились попасть к нему на консультацию. А о проницательности его ходили легенды. Однажды приехал в больницу человек из села и обратился к сторожу:

– Где здесь доктор, что як подивится, так все насквозь видит?

Сторож сразу сообразил:

– То, забудь, Юрий Борисович.

А ведь мог подумать, что рентгенолога ищут...

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.