В котле партизанщины

- За что?

- Ты сам знаешь за что.

Вынул револьвер. «Я, говорю, все знаю», - и рассказал ему все, что он говорил в хате, - теперь, говорю, вот ты стоишь, чувствуешь - под тобой земля. Ну и чувствуй же. Понял! А теперь иди.

И пошел назад. Ну, тут он и плакал и каялся:

- Убей, - говорит, - меня лучше, сукина сына.

- Иди, - говорю, - на службу, а про нас ничего не говори. Скажешь - сам себе противен навек будешь.

Попрощались, я и пошел...

День мы провели в пуне за Тесновкой, а когда вернулись в хату Антона, с лежанки лениво спрыгнул Костя Дорофеев, член подпольного повстанческого Комитета. Студент - медик, флегматичный, бесконечно милый и умный, две недели тому назад прибравший пешком из немецких колоний для военнопленных в Польше. Он бежал оттуда невероятно до смешного геройски. Он шел, например, вслед своей погони, по пятам ее и потому не был ни замечен, ни захвачен немцами.

На днях он был командирован в Гомель в подпольный Комитет партии, так как черниговский Комитет весь был тогда еще в тюрьме и не мог давать инструкций. «Инструкции» Гомеля гласили: делайте все, что хотите на свой страх и риск. Мы ничего делать не можем и не будем.

Денег - 100 рублей керенками.

- Хорошо, что хоть не запрещают! Обещали приехать, сделать смотр силам, - хохочет язвительный делегат над Комитетом.

Другой гость не менее занятен. Он тоже Костя, хотя настоящее имя его Касьян. Это парнишка лет восемнадцати, в пальто с каракулевым воротником с претензией на интеллигента, очень толковый и энергичный. Он приехал от Тупичевской организации узнать, уцелел ли я во время боя в Чернигове, приехал ли и когда начнем повстанье.

Боевое настроение отдаленной организации, совпадавшее с нашим решением, еще больше подкрепляет меня и товарищей в правильности решения: откладывать дальше нельзя.

- Зови ребят, Антон, - говорю я, - пусть приходят к нам разрабатывать план действий.

Антон вошел и тотчас два условных выстрела разорвали сельскую тишь.

Через час «нарта» и все приспешники гетманской власти в селе сидели под арестом. 5 лишних человек было вооружено за их счет. Этим, свеже - вооруженным, приказано было отправиться в Тупичевский район и ночью обезоружить всех гетманцев в этом районе и арестованных доставить сюда. Самим тупичевцам предписывалось всей организацией вооруженными и невооруженными тоже прибыть сюда: Дроздовица объявлялась сборным пунктом перед операцией.

Два человека должны были ехать в Добрянку и, подняв всю тамошнюю организацию на ноги, тоже явиться в Дроздовицу.

Не успели отъехать посланные, как 4 добрянца были уже здесь: партизанский инстинкт говорил всем одно и то же: сегодня надо начинать. Два офицера остались у нас, как нужные в любую минуту люди, два ускакали с заданием к своим. Подобные приказы были посланы во все села и волости, к которых имелись партизанские группы, даже в соседнюю Могилевскую губернию.

Мы сидели у огня камина и сквозь шутки нащупывали в неизвестности будущие точки опоры.

Не имевшие еще определенного революционного боевого опыта, мы имели опыт личной дерзости, который говорил: смелость города берет. Мы знали, что будем брать города и не соизмеряли больше сил своих и врага, чтобы не осложнять свою волю подробностями; о них будем думать в разгар действия.