Позади десятки встреч, разговоров с комсоргами цехов, с молодыми рабочими и инженерами, с начальниками цехов и участков. Через полчаса – последнее интервью с директором Кузнецкого металлургического комбината Борисом Николаевичем Жеребиным. А пока я сижу в просторном помещении административного корпуса, напоминающем академический конференц-зал, где идет общекомбинатский рапорт.

Высоки проемы светлых окон, широкими полосами льются в них солнечные лучи. Густеет неторопливая цепочка людей у входа, полнятся, тихо переговариваются ряды.

В зале руководители цехов, участков, служб. Горняки, металлурги, экономисты, люди, от которых зависит бесперебойная работа сибирского красавца КМК. На возвышении, за столом светлого дерева, пятеро.

– Директор комбината, главный инженер, начальник производственного отдела, секретарь парткома, председатель завкома профсоюза...

Эти пояснения дает мне Саша Силин, вожак многотысячной организации, первый секретарь комитета комсомола комбината.

Мы сидим в зале у окна, с краю.

Я гость. Сижу и стараюсь никому не мешать.

Саша – тоже...

Идет конкретный, деловой разговор о проблемах, волнующих комбинат. Он начался с короткого выступления директора:

– Из обкома сообщили о решении отметить нашу работу. Это, конечно, приятно, но мы-то с вами знаем, что дела наши далеко не так хороши, как хотелось бы...

И мне невольно подумалось о том, что подобная фраза могла бы стать эпиграфом или вступлением к разговору о делах комсомольской организации КМК, одной из самых больших и крепких в городе...

В науке, в исследовательской работе утвердилось понятие «странность». «Странность» – незначительное, на первый взгляд, отклонение от нормы, малоприметная аномалия, которой, казалось бы, можно и пренебречь. Но ученые знают случаи, когда такие мелкие «странности», не укладывающиеся в существующую схему, начисто ломали всю систему объяснения того или иного явления. Во всяком случае, «странность» всегда вызывает вопрос: а что за этим кроется?.. – Вот тебе спорт, вот тебе самодеятельность, а в производство – ни-ни! Договорились?..

Эта фраза, якобы сказанная одним из начальников цехов КМК своему комсоргу, мелькнула в рассказе секретаря горкома ВЛКСМ Ивана Алексеева и невольно прозвучала «странностью». Тем более, что разговор шел об активной работе комсомолии КМК.

Тамара Рыбалкина, инструктор комитета ВЛКСМ комбината, замахала руками:

– Ну, что вы! В горкоме напутали! Этого у нас не могло быть сказано!

Но секретари комитета Саша Силин и Володя Коцюба были иного мнения:

– Могло... В первом кроватном, например, в доменном, в обжимном... Возможно, что не совсем так это было оформлено словесно, но главное ведь не в словах, а в существе дела...

Несколько эпизодов из жизни комсомольской организации комбината вызвали желание выяснить, что же скрывается за всем этим. Случайно это или не случайно?

...В первом кроватном цехе готовилось собрание «Что ты сделал для улучшения работы цеха?». Собирались в красном уголке, переговаривались, шутили. Галя Кривоногова, комсорг цеха, бледная от волнения, посматривала в зал: «Неужели сорвется?..» Но народу прибывало, красный уголок постепенно заполнялся, вот родилась где-то в углу песня, быстро окрепла...

Галя глянула на часы: скоро начинать, почти все уже собрались, нужно пригласить начальника цеха...

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.