Однако на деле все оказалось иначе. Людмила заявила, что практические проблемы от Кати не уйдут, а пока пускай Катя подзаймется систематикой.

Так они и сидели вчетвером в комнате, называвшейся лабораторией малакологии. Катя определяла и зарисовывала разных моллюсков, Васька занимался своим дипломом по развитию мидии, Рудик с деланным безразличием наблюдал из своего аквариума, как Людмила издевается над его собратьями, а Людмила вела научную работу: она вырабатывала у крабов условные рефлексы, а потом резала им в разных местах нервную систему и смотрела, останутся рефлексы или нет. Очень ей надо было разузнать, где у крабов отведено место для самой наивысшей нервной деятельности. Крабы, конечно, не моллюски, и, может быть, Людмила занялась бы чем-нибудь иным, да вдали от шефа никак не могла сориентироваться, поэтому и говорила важно, приспускала ресницы и прислушивалась к собственным словам.

Дни были заполнены до отказа.

Но вечером можно было сбегать к Мохнатому камню и полежать на нем. Далековато, правда, от биостанции, зато там тихо и не галдят тетки из соседнего санатория.

Мохнатый камень – это тоже Катя придумала, чтобы так назвать. Главное, он совсем не мохнатый: бока острые, а верх плоский и гладкий, там можно растянуться и обсуждать всякие вопросы. Или, если еще не стемнело, свесить голову и смотреть, что делается в воде. Под водой он действительно весь зарос мохнатыми водорослями, а вокруг – желтое дно, и по нему иногда бегают крабы, а в другой раз, хоть час смотри, ни одного краба не увидишь.

Часто с ними на Мохнатый камень бегали купаться Тася и Майка, лаборантки ихтиологов, еще электрик Володя и оба ленинградца. Ленинградцы были уже пожилые, лет по сорок, но веселые и всегда ходили вдвоем.

Людмила же посещала санаторский пляж: там шезлонги и можно встретить киноактеров из Москвы.

Шестого сентября Катя уезжала, и так уже опаздывала к началу семестра, а Васька оставался еще на два месяца, потому что он делал диплом. Перед Катиным отъездом устроили небольшое пиршество, и Константин Иванович приготовил фирменное блюдо биостанции – плов из мидий. Тася с Майкой тоже сочинили какой-то пирог с водорослями и креветками; это был смелый эксперимент, но все ели и похваливали. Ленинградцы пели студенческие песни, еще довоенные, а Людмила сказала речь.

Васька очень волновался, он отправлял с Катей часть своего фиксированного материала и упаковывал банки. Утром шестого Васька и Володя отвезли Катю в Симферополь и посадили на поезд. Катя кричала: «Васька, ты пиши!» – махала ребятам рукой и еще что-то кричала, но они не поняли, и Васька целый день гадал, что она там могла кричать. Вечером ему стало ясно, что Катя перепутает все банки, а у него материал разложен по возрастам, и он написал ей вдогонку подробную инструкцию и попутно рассказал, как они с Володей добирались на грузовике обратно и что нового на биостанции. Рудик в своем аквариуме обгладывал рыбешку, и Васька передал Кате от него привет.

Наутро Людмила заявила:

– Я теперь Катиного краба в опыт, что ли, пущу. Хороший краб, крупный, ганглии легко оперировать.

Васька даже не нашелся, что на такое ответить. Людмила всегда отличалась. Вечером он написал Кате: «Ты не бойся, Рудика она возьмет только через мой груп».

Недели через две и ботаники уехали в свой Ленинград. Володя ушел в отпуск, и к Мохнатому камню Васька теперь бегал один. Вода стала похолодней, темнело рано, но у камня вечно творились какие-то любопытные дела. Однажды два краба затеяли драку, другой раз прибило целое полчище медуз. Вечерами было скучновато, Людмила уходила в санаторий на танцы, а Васька сидел возле Рудика со своими мидиями или писал Кате про всякие там события и давал ей советы насчет своего заформа-линенного материала. Катя изредка отвечала.

Как-то вечером Васька получил письмо с красивой маркой про боксеров. Катя сообщала, что Васькин материал в полном порядке, что занятий очень много, а конец письма был совсем глупый. «Знаешь, Вася, – писала она, – ты мне пока больше писем не шли, а то ты каждый раз пишешь: «Привет от Рудика», – а Андрей обижается, он думает, что это какой-то парень был на биостанции, понимаешь?»

Васька лежал в темноте с открытыми глазами и злился. Он и раньше был уверен, что только сдуру можно выйти замуж за медика. Еще неплохо бы сфотографировать Рудика, пририсовать ему тельняшку и бескозырку и послать без подписи.

Утром Васька снова прочел письмо и пошел в лабораторию. Неизвестно отчего подобревшая Людмила кормила Рудика.

– Давай, Рудольф, собирайся, – сказал Васька и щелкнул по стеклу.

Рудик перестал жевать и внимательно посмотрел на Васькин ноготь.

Аквариум был тяжелый, поэтому Васька отлил из него половину воды. Хотя он и старался нести осторожно, но Рудика мотало. Около Мохнатого камня, как всегда, никого не было. Васька разделся. Он погладил Рудика по спинке и, когда клешня вцепилась в палец, вытащил руку вместе с висящим на ней Рудиком.

Вода была холодная. Васька зашел где поглубже и опустил руку в воду.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.