— Ну как я ее выгоню? — развел руками Ребров. — Где я найду человека на ее место? На сто-то рублей?

Развел руками и каждое утро с восьми до Милочкиного появления сидит в кабинете, не отходя от телефона. За секретаршу. Иногда, если надо ему на утреннюю планерку к генеральному, сажает Ребров за телефон или же за печатную машинку Тамару.

У Милочки сравнения только в одном плане: «Ребров получает втрое больше меня, Сан Саныч — вдвое. Какая несправедливость! Вот будут платить мне, как Реброву, ну, хотя бы как Сан Санычу, и я начну приходить на работу вовремя».

Как-то не идет у нее в счет, что за плечами и у Реброва, и у Сан Саныча бессонные ночи над конспектами, сессии, защита диплома, двадцать лет на заводе, должностной рост по ступенькам, на каждой из которых оставлено по миллиону нервных клеток, да и кресло руководителя не лучшее средство беречь здоровье.

И все-таки. Кто же виноват в преображении Милочки? Не мы ли сами? С кем-то Ребров и строг, и принципиален, и требователен. Благодаря этим его качествам цех действительно на хорошем счету. Но одно дело вызывать в кабинет Сан Саныча, драть с него три шкуры за любой мелкий просчет. Перед Санычем Ребров и кулаком по столу, и чуть ли не в крик. А вот перед Милочкой... Нет, не стучит кулаком по столу. Нет, не повысить Реброву голос — хлопнет Милочка дверью, а где он найдет лучше на сто рублей?

Милочке нет и двадцати. И не поздно еще задуматься, что за человека и работника мы растим? Старого рабочего два дня прогоняла за справкой, которая оказалась не нужна. Молодому отцу семейства два месяца забывает оформить к оплате больничный лист, и тот предпочел дорогу в ломбард дороге к Милочке. А мы вот с Сан Санычем в четыре руки (точнее, в четыре пальца) печатаем инструкции.

Мы растим из нее сварливую, капризную дамочку из приемной. И уже преуспели в этом. Она маленький человек, как любят говорить о себе люди, занимающие невысокую должность. Но в том-то и дело, что Милочка — маленький человек навыворотку. Она становится грозной и значительной для тех, кто хоть в чем-то от нее зависит. И для них она предстает очень большим человеком.

...Утром я попросил отпечатать инструкции Тамару. Хотя и очень неудобно просить человека делать чужое дело.

— Вот Ребров прикажет, тогда... — отрезала Тамара.

И опять мы с Сан Санычем у Реброва.

— Тамара, зайдите ко мне, — нажимает он кнопку селектора.

И тут разражается гроза.

— Я не обязана! Не буду! Почему я должна работать за того, кто в это время спит?

Мы молчали, когда сыпались в лицо Реброву эти, увы, справедливые упреки. Ведь молчали мы уже полгода. Хотя каждый из нас имел моральное право напомнить Реброву, что, имея в штате машинистку, мы фактически ее не имеем. И уж, конечно, самому Реброву пора было ставить этот вопрос ребром.

Но поставила его Тамара.

Да, от ее, Тамариной, работы толку немного. Все знают, что она подшивает бумажки, раскладывает по папкам чертежи и деловые письма. А уж кофе заваривать — мастерица. Ей только ничего серьезного нельзя поручить. Когда-то, лет восемь назад, еще учась на четвертом курсе, Тамара проходила практику на другом заводе. Была она не такая маленькая, как Милочка, но тоже симпатичная. Но когда она представила руководителю практики совершенно беспомощный, безграмотный чертеж, сколько ни дула губки, ни округляла глазки, он заставил ее чертеж этот переделать.

Но второй вариант получился не лучше. А цех требовал. Чертеж был нужен. Руководитель практики сел рядом с Тамарой, объяснил ей все тонкости, на первый раз сделал чертеж сам и подписал ее фамилией. Она сочла это нормальным.

Следующий чертеж Тамара принесла выполненным блестяще.

— Извините, Тамара, — спросил руководитель практики. — Вы... вы сами чертили?

— Сама!

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.