Юлька

Он принялся объяснять, как важно солдатам познакомиться с тем районом, где проходит их служба... Говорил и все время улыбался, стараясь заглянуть ей в глаза.

Юлька глядела куда - то в сторону. Впервые ей приходилось решать самостоятельно, как взрослой. Она сходила в комнату за ключом, открыла музей и с решимостью пригласила:

- Заходите, товарищи!

В проходе, где висела дощечка с надписью «Природа», солдаты столпились. Юлька подошла к столику, за которым прежде сидела мать, продавая билеты, и, как мать, притихла.

Вначале солдаты держались вместе, потом разбрелись по музею. Сбоку, за Юлькиной спиной, кто - то осматривал чучела диких уток, гусей, куропаток и восклицал: «Ай да птиц, ай да зверья! Как у нас в селе девчат!» Долговязый юркий солдат с нагловатыми глазами успел уже обойти все отделы и теперь появлялся среди товарищей то тут, то там. Его поминутно окликали: «Эй, Оськин, иди к нам! Эй, Оськин, гляди, какая плетеная мебель!»

«Глазеют, как на базаре! Разве так они поймут, что надо?» - забеспокоилась Юлька, наблюдая за солдатами.

Когда несколько человек задержались в том месте, где была представлена продукция местной промышленности, она не выдержала, прошлась по музею: что - то поправила на стенде, что - то переставила.

- Кирпич? Зачем в музее кирпич? - удивились рядом.

- Продукция. Вырабатывают, вот и выставили.

Сняв пилотку, долговязый пожимал плечами; в быстрых глазах его плескалась насмешка: «Нашли чем удивлять людей!»

- Из нашего раденского кирпича московское метро строили! - звонко сказала Юлька.

- Вот тебе и кирпич! - присвистнул долговязый, и Юлька не поняла, чему он обрадовался - услышанному или тому, что она заговорила.

Кивнув товарищам, сержант попросил ее:

- Вы пояснили б нам, что к чему. А то бродим, как в лесу.

- Хорошо, я попробую, - согласилась Юлька и повела их в отдел «Природы».

- Итак, товарищи, сейчас мы познакомимся с историей Раденска и его окрестностей, - повторила она на ходу любимую фразу Евгении Петровны, с которой та обычно обращалась к экскурсантам. Но как только солдаты собрались в кружок и притихли в ожидании, Юлька растерялась. Она стояла пунцовая от смущения, глядя себе под ноги.

- Да вы не стесняйтесь, начинайте! - ободрил ее сержант.

Растолкав товарищей, вперед протиснулся долговязый Оськин, полушутя сказал Юльке:

- Тут весь наш взвод. Не робейте. Мы народ такой - любим слушать. Так что просим товарищ... извините, не знаем, как вас звать...

Юлька поймала устремленный на нее взгляд сержанта с такой же просьбой и тотчас почувствовала, что ее покидает прежняя скованность. Она назвала себя и вдруг стала рассказывать о том, как они с матерью переселились в эту церквушку: мама стала часто прибаливать, и ей предложили работать в музее. В ту пору музей только - только открылся после войны, и было всего два отдела - природы и истории, а современный организовали позже, когда прислали из Москвы научного работника Евгению Петровну. Мама ей очень много помогала... Вообще мама была самая обыкновенная, простая женщина. Но сколько она видела, сколько помнила! Можно сказать, что вся раденская жизнь прошла перед ее глазами. Правда, в последние годы она слишком переоценивала свою работу: послушать ее - так без музея современному человеку никак не обойтись! Но это нетрудно понять. Ведь тут, в музее, среди множества больших событий и дел есть след и ее маленькой, скромной жизни...