В пасти серого волка

— Сирокко, — сказал человек в мешке вместо одежды.

— Спешите, — ответил другой.

Черный верблюд — в образах востока — опускается на колени около каждого неблагополучного дома, и тогда в дом входит ангел смерти. Черный верблюд ждет, пока из дома не вынесут покойника, и тогда он поднимается, и уходит неторопливой походкой дальше.

(Исполинский черный верблюд шел оттуда, откуда утром восходило знойное азиатское солце и куда теперь упала внезапная анатолийская ночь. Он разрастался на ходу, занимая пол-неба, покачиваясь так, как покачиваются вер-блюды; откуда-то пронесся ветер, неся с собой вьюги, метели, тучи слепящего песку. - Ааааа, — завыл звериным голосом Мурад, и неожиданно освобожденными руками — он воспользовался ослабевшей веревкой — схватил сзади за горло человека в мешке вместо платья. Другие служители бросились на Мурада. Дав одному ногой в живот и свалив другого кулаком, Мурад кинулся к Орхану и сдернул веревку с его рук. Орхан, не медля ни секунды, освободил от веревки соседа. Величайшее нервное напряжение удесятерило силы заключенных. Служители, оглушенные ударами кулаков, бросились бежать к кордону.

— Здесь смерть — и там смерть, — крикнул Мурад, и в его голосе запел грозный сирокко.

— К морю, товарищи, к морю!!

Ослепленные песком, держась друг за друга, спотыкаясь, двинулись они к морю. А сзади уже налетел, сшибая с ног, вопя, взвывая, мечась, стремительный ураган. Нечего было и думать о дороге или направлении, — в глазах крутилась бешеная тьма, черный верблюд раскидывался в плясе, разрывая зрение и слух на мельчайшие кусочки.

И вдруг все семеро полетели куда-то вниз, кувыркаясь через головы, царапаясь о камни, обдирая кожу.

Орхан ощупал то место, куда упал: ладони ушли во влажный песок. Орхан сказал:

— Мы снова в яме.

— Так это еще лучше, тысяча джинов!! — сказал вполголоса Мурад где-то по соседству.

— Лишь бы прокаженные нас не заметили. Все ли целы?

С разных сторон отозвались все. В яме, было гораздо спокойней, чем наверху. Сирокко завывал где-то далеко над головами, песок не засыпал глаза и можно было переговариваться топотом. Грузчики сползлись вместе и решили — как только стихнет сирокко, осуществить намеченный раньше план побега.

Ждать пришлось недолго. Сирокко умолк, и тотчас же все семеро поползли по знакомым уступам к выходу из ямы. Мурад лез последним.

Добравшись до края ямы, Орхан оглянулся кругом, заметил белую полоску на востоке.

— Рассвет, — крикнул он вниз.

— Беги к морю, — ответил откуда - то из глубины Мурад, и Орхан послушно бросился бежать.

Трах-тах-тах, — защелкали выстрелы в томительном предутреннем мраке: то часовые заметили беглецов. Но беглецы были уже на побережьи, — далеко за проволокой.

— Все ли налицо? — тяжело дыша, спросил кто-то в темноте. — Вот, кажется, хорошая фелюга.

Выли очень тяжело сдвигать отсыревшую п вросшую в песок фелюгу; но дружными усилиями беглецы добились своего: фелюга была сдвинута и покачивалась на волнах; вода в днище фелюги просачивалась еле заметно: беглецам посчастливилось наткнуться на сравнительно прочную лодку.