Мне тоже хочется подойти и сказать:

- «Смелее, товарищ Зина! Ведь не все говорят, как адвокаты...»

Зина говорит несколько певуче, в нужных местах подчеркивает жестами. И голос у нее мягкий, ласковый, - словно любимую сказку рассказывает она немногим близким.

Кончила, повернулась. В зале, будто снялись с криком стаи вспугнутых птиц. Над головами заколебалось облако стынущего пара, задрожала люстра.

- Превосходно, товарищ! Чудесно! Глаза радостно засмеялись, углы губ стрельнули складочками. Поправила выбившуюся волнистую прядь. Жмет руку.

- Вы не знаете, вон того, в шляпе? Мне хочется рассказать ей обо всех, кого я знаю. И я говорю, говорю. На лице ее страх и радость, глаза пьют душу и мысль каждого.

- ... А вон тот, видите, Зина, направо, юноша с длинными волосами? Он написал поэму «Солнечный завод».

- «Солнечный завод?» Как это замечательно!... Знаете вот этот, с краю, такой чистенький, - он не наш... Не нравится он мне.

Зина склоняется к самому уху. Во мне радость и трепет от ее близости, оттого, что она, когда говорит, ласково улыбается и подолгу останавливает на мне большие, черные глаза.

От входа неожиданно тревожные крики. Черная масса колыхнулась. Головы повернули назад.

- Окружили казаки!

У выходов рос стон, крик, женский вопль. Людские волны медленно, тяжело двигались, снимались, втискивались в узкие двери. Дребезжал, не смолкая, звонок, кричали со сцены и в коридорах:

- Товарищи! У ворот боевая дружина!

- Остановитесь! Провокация!...

Люди выпрыгивали из лож, спускались по столбам с балконов, сбивали друг друга с ног, топтали. К дикому, стадному реву примешивался треск ломаемых барьеров. Над головами крутилось облако пара.

И только в саду, в морозном ночном воздухе приходили в себя.

Казаки стояли на улице, заградив выходы. Но страха не было. В полутьме смутно видимая многотысячная толпа горела возбуждением, жила одной напряженной жизнью.

Вспыхивали огни, - и в трепетном мимолетном свете, возбужденные лица казались необычайно и жутко влекущими. На черном небе разливалось зарево. За оградой резко, тревожно хлопнул выстрел, тотчас же вызвав несколько ответных, тоном выше и беспокойнее.

В молчании морозной ночи разрасталась песня революции...

Пожар потухал. На мутном небе лениво ныряла луна. У ворот, со стороны улицы, казаки процеживали выходящих. Молодых допрашивали и обыскивали, после чего отгоняли в сторону, в одну партию. Пожилых и женщин пропускали, изредка сопровождая пинком или ударом нагайки, со смехом и бранью.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.