Социализм врывается в тундру

П Лопатин| опубликовано в номере №220, апрель 1932
  • В закладки
  • Вставить в блог

Богатый сибирский промышленник М. Н. Сидоров подал молодому императору Александру III докладную записку: «О средствах вырвать север России из его бедственного положения».

По просьбе императора его воспитатель генерал Зиновьев наложил на докладной записке революцию:

«Так как на севере постоянные льды и хлебопашество невозможно и никакие другие промыслы немыслимы, необходимо народ удалить с севера во внутренние страны государства, а вы хлопочете наоборот Такие идеи могут проводить только по - мешанине».

Под резолюцией собственной рукой императора Рыла начертана подпись: «Александр III».

Советская Мангазея

У полярного круга, на берегу Тазовой губы, среди воинственных племен «кровавой самояди», стоял в XVII веке деревянный город Мангазея, отрезанный от Руси бурями Мангазейского моря.

Не ищите его на карте: он прожил только сто лет и умер, потерявшись среди снежной равнины. Его деревянные стены развалились, бури разбросали доски и бревна, и не найти теперь того места, где когда - то Кипела жизнь, шла торговли Сибири с Европой, где гремела огненным боем мангазейская смута.

«Чрескаменным путем» идут сюда русские торговые люди. Этот путь начинается на Устюге, откуда переходит на Вычегду и вымским волоком на Уяту и Ижму - приток Печоры. С Печоры ее правыми притоками путь перебрасывается через «Камень» (Урал) в верховья Соби и Сосьвы, впадающих в Обь, а оттуда - в Тазовую губу, на которой и стоит Мангазея.

Торговые люди приходят сюда обычно ранней осенью, а весной, собрав за зиму ватаги охотников, подымаются на плоскодонных суденышках вверх по реке Тазу, там волоком перебираются на Енисей и дальше на север в безлесную, негостеприимную Пясиду (Таймыр), на Нижнюю и Подкаменную Тунгуски, на Вилюй и великую реку Лену.

А в это время им навстречу идут обратно в Мангазею прошлогодние партии охотников с добытой пушниной.

Осенью шумной жизнью живет Мангазея. Быстро населяются приезжими гостями забытые на зиму дома, отпираются пустовавшие амбары и идет «ярманта», где приказчики скупают «мягкую рухлядь» (меха), опаивая охотников «горячей водой».

До 50 больших «коней» (морских судов) приходит в Мангазею из далекой Европы, до 75 тысяч дорогих соболиных шкурок продает за осень Мангазея.

Не долго остается свободным мангазейский острожок. Московский царь, прослышав о «золотокипящем» деревянном городе в «студней тундре», посылает сюда своих воевод. Но на быстрой уральской реке, сжатой скалистыми берегами, разгорается бой, и «кровавая самоядь» вырезает отряд московского царя: это торговые люди Мангазеи послали самоедов защищать «свой вольный город» от тяжелой царской руки.

Но Москва упряма. Второй московский воевода приходит в Мангазею и деревянной стеной с четырехугольными брусчатыми башнями отгораживается от посада, где раскинулись амбары торговых людей.

Он посылает своих стрельцов в самоедские зимовья, и стрельцы приводят «аманатов» (заложников). Воевода держит их в остроге, он кормит их падалью и юколой - собачьим кормом, и теперь исправно получает ясак (дань): под страхом смерти аманатов самоеды несут воеводе бесценные шкурки сибирского соболя.

Но воеводе этого мало. Он облагает налогом торговых людей «на содержание двора, на воеводскую пивоварню, на рыбное довольствие и на сенную возку». Он воровски «берет на себя, а сказывает на господаря». И Мангазея восстает.

Когда в 1630 г. двое московских воевод спорят между собой при дележе налога, мангазейский мир встает на сторону менее жадного из них, и начинается мангазейская омута с «ружьем и саблей», с осадой воеводских башен и «огненным боем».

Эта смута - начало конца Мангазеи. Воеводе уже мешают грабить Мангазею иностранные купцы, приходящие сюда из Европы северным морским путем, и скоро из Москвы приходит «заказ крепкий»: «немецких людей на Енисей и в Мангазею отнюдь никто не пропускать и с ними не торговать и дорог им ни на какие места не указывать».

И Мангазея умирает.

На острове Войгач и на Ямале стоят московские заставы: они поворачивают назад «немецкие кони». Самоеды уходят дальше в степные просторы Пясиды. Торговые люди идут обратно на Русь. И мангазейский священник докладывает в Москве:

  • В закладки
  • Вставить в блог
Представьтесь Facebook Google Twitter или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.

В 4-м номере читайте о знаменитом иконописце Андрее Рублеве, о творчестве одного из наших режиссеров-фронтовиков Григория Чухрая, о выдающемся писателе Жюле Верне, о жизни и творчестве выдающейся советской российской балерины Марии Семеновой, о трагической судьбе художника Михаила Соколова, создававшего свои произведения в сталинском лагере, о нашем гениальном ученом-практике Сергее Павловиче Корллеве, окончание детектива Наталии Солдатовой «Дурочка из переулочка» и многое другое.



Виджет Архива Смены