…Со многими неизвестными

— Это еще что такое?— удивился Лобанов.

— Наука о творческом мышлении. Только, к сожалению, зарождается. Применительно к нашему делу это выглядит так: собраны факты, чувствуется их логическая связь, но построить из них железную цепь, обнаружить недостающие звенья, а затем пройти по ней к цели, то есть раскрыть преступление,— для этого у нас с тобой нет сейчас готового рецепта, уже известного метода. Наш прошлый опыт не содержит какой-нибудь готовой схемы, которая была бы пригодна для возникших условий. Надо создать новую, совсем новую схему, новый план решения, то есть совершить, как говорят, акт творчества.

— Ишь ты, «акт творчества»,— засмеялся Лобанов.— Ну, соверши, соверши, если ты такой ученый.

— Я же говорю, наука только зарождается. В идеале будет так: возникла новая задача, ты принимаешь некое лекарство, действующее на определенные мозговые центры, и к тебе вдруг приходит вдохновение, приходит открытие. Представляешь?

— Ну, это через сто лет,— махнул рукой Лобанов.— А я вот где-то про Чайковского читал. Он говорил: «Вдохновение — это такая гостья, которая не любит ленивых». Садись, работай, вдохновение и придет. Это, брат, пока вернее будет.

— Что ж. Давай, как Чайковский.— Сергей с усилием потянулся.— Значит, первая цепочка выглядит так...

Он взял лист бумаги, нарисовал несколько кружков и соединил их стрелками. Потом в одном кружке написал: «Иванова, исчезла»; во втором: «Горлина, снотворное»; в третьем: «Поезд, снотворное»; в четвертом: «Его паспорт, мощен.»; в пятом: «Пасп. от Семен., мошен.»; в шестом: «Семенов», и над стрелкой, ведущей к нему, поставил вопросительный знак.

— Вот тебе первая цепочка. Так?

— Так. Только вопросительный знак тут не нужен. Паспорт-то от Семенова пришел, это же точно.

— Допустим.— Сергей, поколебавшись, зачеркнул вопросительный знак.—Теперь вторая цепочка...

Он снова нарисовал кружок и написал: «Чел. на вокзале»,— потом провел стрелку ко второму кружку, где написал: «Девушка в бел. шуб.»,— и провел стрелку к следующему кружку: «Семенов»— и от него провел стрелку к первому, над которой тоже поставил вопросительный знак.

— Опознание неточное все-таки,— пояснил он.

— Согласен,— кивнул Лобанов.— Но почему ты думаешь, что он следил именно за девушкой? Там были и двое приезжих с тяжелым чемоданом. Что-то было в этом чемодане... И поезд из Средней Азии, не забудь.

— Правильно. Но цепочка и в этом случае не рвется, а удлиняется на одно звено: он следил за чемоданом, а владельцев чемодана встретила девушка. Вот и все. А поезд из Средней Азии...

— Да. И все это за один день...— задумчиво произнес Лобанов.— А на следующий день в городе на рынке,— он сделал ударение на последнем слове,— появляется гашиш.

Сергей настороженно взглянул на друга.

— Впервые?

— Впервые,— утвердительно кивнул головой Лобанов и медленно перечислил, загибая пальцы: — Поезд из Средней Азии... Чемодан... Гашиш на рынке, где торгует Семенов... Пацаны, которые его уже курят... А? Тоже цепочка?

— Пожалуй. Пойдем-ка потолнуем с этим Бальной.

Уже в коридоре Сергей вдруг вспомнил, что не узнал у Володи Жаткина, был ли тот в аптекоуправлении. Он даже остановился на миг, собираясь вернуться в кабинет, но потом решил, что тот скорей всего не успел еще что-либо узнать, и двинулся вслед за Лобановым.