Разочарование

А Темир| опубликовано в номере №148-149 , март 1930
  • В закладки
  • Вставить в блог

- Интеллигент - хозяин мира, - говорил старик. - Тысячи жертв должна принести народная масса, чтобы сохранить каждого истинного интеллигента. Революция произошла лишь для того, чтобы выдвинуть новую интеллигенцию на смену отжившей старой. Править миром всегда будут самые умные.

Это льстило Алексею и оправдывало его в собственных глазах. Наедине с собой он мыслил еще более откровенно и грубо:

«Даром я мучился, что ли, столько лет, чтобы остаться простым рабочим!». Постепенно Тучин еще более отдалился от старых друзей, от завкома и ячейки. Теперь он гордился своим одиночеством, но не переставал от него страдать. Ощущение оторванности делало его жалким. С огромной жадностью к работе он снова окунулся в соревнования; но работа, потерявшая прежний смысл, казалась мертвой, бесплодной. Даже отец заметил в Алексее перемену, которую приписал переутомлению.

Ряднов попытался поговорить с Тучиным еще раз. Тот снова через силу отшутился, и предзавкома отошел. Он решил не трогать больше Алексея, тем более, что на сторонний взгляд молодой инженер мог быть назван примером беззаветного строителя социализма.

Однажды Граббе, радостно взволнованный, сообщил Тучину новость: былые друзья старика приглашали в Америку. Он был неузнаваем в этот вечер, горячо и молодо рассказывал о чудесах западного оборудования, о лабораторной работе.

- А единый план? - дружески улыбнулся Алексей, уверенный, что ни в какую Америку Граббе не поедет.

Старик немного смутился, потом тихо сказал:

- Я - стар. Создавайте его вы, молодые. Кроме того, молодой коллега, сторонником единого плана можно быть в любой стране, он может быть создан и при некоторых формах капитализма! Столетием раньше, столетием поздней.

Алексей рано простился с ним и в смятении пошел бродить по глухим вечерним окраинам. Он был почти физически противен себе. Это ощущение Алексей пытался объяснить нервами. Но самообман не удавался. Вернувшись домой, он кинулся, не раздеваясь, на постель и заснул тяжелый сном.

«Здравствуй, туча темная! - так начиналось письмо. - Итак, стали мы с тобой оба красными специалистами, опорой, надеждой и прочим. Устроился я на хлопкоочистительном в Ташкенте, городе хлебном. Наблюдаю советский Восток, стою у западных машин, читаю московские газеты и собой недоволен.

Надо тебе сказать, что дело наше трудное. И года не прошло, как мы окончили с тобой вуз, а разочарований и дум хватит у меня лет на десять. Отстал я от своих, Алексей, а к чужим пристать не хочу. А хорошо живут чужие, Алеша, сладко, самодовольно живут! Думал я даже одно время плюнуть на все, на всякие боевые задания, чрезмерные нагрузки, вечное чувство ответственности, стать рвачом, чиновником, желудка и нервов себе общественностью не портить. Не вышло. Кровь у лас не та, туча, кость не та. Бросился я в соревнование, как в ледяную воду, - и выплыл.

До черта мне интересно, Алексей, как у тебя. Ведь, ты на заводе не одинок, у тебя отец рабочий, старые приятели, детские воспоминания. А мне было не легко. Участок, у нас более отсталый, масса малосознательная; чтоб нащупать «дорогого товарища» в этаком коричневом национале, надо в самую душу влезть. Завком, ячейка - все словно из другого мира. Поедешь в день отдыха за город, и природа какая - то чужая: ни тебе елок - палок, ни берез. Из молодых спецов на заводе всего я один. Старые один другого рванее, контрреволюционное. Только и интересов у них, что командировочные, проездные, климатические, отпускные. То - и - дело следы вредительства. Напишу подробней в следующем письме, а то не знаю, как ответишь на это.

Ну, пока. Коротко и куце вышло. Коли ответишь, напишу о личном, о девочке, которую Лида зовут, о многом другом.

Прощай пока.

Твой лучший бывший друг Симка Чемберлен, ныне инженер С. И. Артемов.

P. S.

А я думаю, Тучин, ты уже в партии и завидую тебе. Рекомендаций у тебя, небось, тьма. На твоем месте, эх, «а твоем месте...

А, может, Алексей, все там будем.

С. А.»

Алексей Тучин вошел в завком и сел на подоконник. Стул напротив Ряднова был занят Звягиным. У стены стоял, разглядывая карту, охрана труда - Птенец.

  • В закладки
  • Вставить в блог
Представьтесь Facebook Google Twitter или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.

В 4-м номере читайте о знаменитом иконописце Андрее Рублеве, о творчестве одного из наших режиссеров-фронтовиков Григория Чухрая, о выдающемся писателе Жюле Верне, о жизни и творчестве выдающейся советской российской балерины Марии Семеновой, о трагической судьбе художника Михаила Соколова, создававшего свои произведения в сталинском лагере, о нашем гениальном ученом-практике Сергее Павловиче Корллеве, окончание детектива Наталии Солдатовой «Дурочка из переулочка» и многое другое.



Виджет Архива Смены

в этом номере

Тысячники

«Темпы в кубической степени»