Дело Эрбэ и Ко

- Ну, доктор, как, наш пациент выживет?

- Безусловно. Раны у него не опасны, кости не задеты. Правда, температура держится высокая. Но это понятно, особенно, если принять во внимание его душевное состояние.

- Да состояние, я полагаю, не из приятных. Однако, подлечите его поскорей. Когда, вы думаете, можно будет его допросить?

- Не ранее - недели - двух. Но вам с ним трудновато будет. Норовистый субъект. У него желудок не действует, (это бывает у раненых в первые дни), я велел клизму поставить, ни за что не дал и слабительного не принял.

- Перевязки приходится силой делать.

Костин нахмурился и, когда доктор ушел, повернулся к ходившему по комнате Сергееву.

- Скажи, ты окончательно уверен, что это Баранников.

- Ни малейшего сомнения. Я его хорошо знаю, помню по Парижу, когда решался вопрос о его исключении из партии с - р. за слишком правый уклон. Он бывший террорист: человек решительный. Как это он сдался?!

- Растерял все патроны. Ну, а потом - раны...

На следующий день доктор по телефону вызвал Костина.

- Баранников при смерти. Приходите скорей. Я еще сам не знаю в чем дело Баранников лежал на койке с посиневшим лицом, заметно осунувшись. Крупные капли пота покрывали его лоб. Он громко стонал, то и дело хватаясь за живот. Судорогой подергивалось все тело.

Доктор растерянно глядел на больного.

Все признаки затора в желудке...

Костин вдруг оживился.

- Вы говорите - затор в желудке, а отчего он мог бы быть?

- В данном случае нет причины. Прошло ведь три дня. Я ничего не понимаю.

- А хирургическим путем помочь нельзя?

- Все равно нужно попробовать: мне это важно.

Но еще до операции Баранников начал агонизировать и умер на операционном столе.

- Сделайте немедленно вскрытие, - коротко распорядился Костин.