- Нет! - резко крикнул Содиом - Дорчжи. - Он не успеет сесть до темноты! Сломает самолёт!
И показал на закат: солнце уже скрылось за горизонтом.
- Дай мне ещё трёх коней, - сказал Содном - Дорчжи пастуху.
Тот надел свою шапку на длинный шест, которым погонял скот, и, размахивая ею над головой, пронзительно засвистел.
Ещё несколько пастухов подскакали на зов. Так же, как и первый пастух, узнавая Содном - Дорчжи, они спрыгивали на землю на всём скаку и, бросив коней, с радостными улыбками приветствовали его.
Повидимому, пастухи полагали, что предстоит дружеская беседа, но по насупленным бровям и сурово сжатому рту Содном - Дорчжи они поняли, что ему не до разговоров. Они молча замерли в почтительном ожидании.
Содном - Дорчжи легко вскочил на одного из коней и движением подбородка указал адъютанту на задок автомобиля, где к решётке багажника был прикручен длинный тюк, завёрнутый в запылённую кошму.
Адъютант быстро распутал верёвку и потянул конец кошмы.
На землю вывалился связанный по рукам и ногам человек.
- Айяха! - с одобрительным интересом в один голос воскликнули пастухи.
Они подошли ближе, и один из них уверенно сказал:
- Японец!
Пастухи помогли адъютанту поднять пленника на лошадь. Японца привязали к седлу. Адъютант перекинул повод через голову коня и подал его сидящему на другом коне Гомо.
Ударами своих длинных палок пастухи проложили всадникам путь сквозь стадо.
Вздымаемое копытами четырёх скачущих коней, облачко пыли покатилось по пустыне напрямик к Ундур - Хану.
(Продолжение следует.)
В 4-м номере читайте о знаменитом иконописце Андрее Рублеве, о творчестве одного из наших режиссеров-фронтовиков Григория Чухрая, о выдающемся писателе Жюле Верне, о жизни и творчестве выдающейся советской российской балерины Марии Семеновой, о трагической судьбе художника Михаила Соколова, создававшего свои произведения в сталинском лагере, о нашем гениальном ученом-практике Сергее Павловиче Корллеве, окончание детектива Наталии Солдатовой «Дурочка из переулочка» и многое другое.