«Совершенно секретно»

Говорили, терялись в догадках, строили планы. Но никто не знал в чем дело.

В назначенный час около двух тысяч комсомольцев были в сборе.

- Даже Шевченко пришел, - удивлялись ребята.

- Шевченко работал ночь, нужно было выспаться, но он пришел, - восхищалась Раиса Светова и без того влюбленная в него.

Все же двух не было.

- Дезертиры!...

- Это лучше чистки. Сразу видно, кто газ пускает, зашлаковали...

После проверки выступили. Шли колоннами с песней по широкому шоссе.

И от песни у Гришки шаг становился четче и уверенней. И казалось Гришке, что даже златокудрые поля волнуются не от ветра, а от тех величия и мощи, с которыми его отряд врезается в них. Смотрел Гришка по сторонам, смотрел на деревья, хатки, скотину, стрекоз, - и казалось ему, что все они, - эти вещи, животные, птицы, насекомые, - что все они понимают, куда он идет, и что из - за этого они с таким уважением провожают его.

Потом был отдан приказ:

- Прекратить песни - и...

И шли молча сперва. Потом стало скучно молчать, Гришка попробовал сострить что - то. Подскочил начальник отряда:

- Прекратить разговоры...

Снова шли молча, и Гришка досадовал:

- Порядки! Разговаривать нельзя. Петь нельзя. Плакать прикажете? А если я не плакать, а смеяться хочу? Черт собачий, а не командир, скуку только нагоняет.

На станции, куда пришел отряд, было тихо, как и всегда на всех маленьких станциях. Но Гришке показалась эта тишина таинственной. Тишина укрепляла веру в секретность и серьезность похода.

Когда секретарь райкома произнес речь, призывая комсомольцев бороться до последней капли крови, - у Гришки дрожь прошла по телу: ему стало как - то очень хорошо и немножко страшно:

- Смогу ли? Да, смогу. Я такие дела сделаю... У Гришки горели глаза, шевелились ноздри...

... Вот Гришка на фронте. Темной ночью, ползком, на животе, Гришка пробирается в китайский лагерь. Вот он подкрадывается к штабу, а в штабе - русские белогвардейцы. Гришка бросает бомбу...»

- По - о порядку номеров считай - йсь!... Гришку толкают под бок.