Андре Лорш, член Международного альянса журналистов, тренер-практик по вопросам этики для журналистов Центральной Азии.

Говорят, что новые технологии угрожают журналистике, что в развитых странах молодая аудитория уже больше не читает газеты, а находит необходимую информацию в Интернете. Правда находится в блогах, а не на сайтах традиционных СМИ, журналистика уже не нужна. Говорят то, что всегда говорили каждый раз, когда появлялась новая технология.

Радио якобы предвещало смерть печатной прессы, появление телевидения обозначало конец радио и кинематографии, а сегодня появление Интернета представляет настоящую революцию, в результате которой скоро исчезнут все предыдущие средства массовой информации. Мир доступен, посредники больше не нужны, не нужны ни СМИ, ни журналисты. Но как бы это парадоксально не звучало, в мире, характеризованном избытком информации, журналисты нужны как никогда раньше.

Нужны журналисты, способные не только передавать голые факты, но передавать их в том контексте, в котором они приобретают смысл. Нужны профессионалы, способные отличать факты от слухов, значимое от лишнего, определять степень достоверности неисчислимых источников информации.

Нужны люди, которые способны расшифровать мир, способны понять чужую логику, чужую культуру, показать их в другом контексте, в другом обществе. Задача новой журналистики ещё заключается в том, что необходимо переломить те барьеры и стереотипы мышления, которые мешают понять чужую логику, чужой мир, другие края того же мира, в котором мы живём.

В 2008 году конфликт между Россией и Грузией стал очередным примером присутствия тех стереотипов, которые характеризуют сегодняшние СМИ. В российских СМИ мало кто сомневался в официальной версии событий Кремля. А на Западе не сомневались, что, скорее всего, Россия совершила нападение на Грузию. Когда принимали решение о признании Южной Осетии, говорили: Запад же признал Косово. Западные СМИ считали, что это совершенно разные ситуации, которые нельзя сравнивать. Для них это было настолько очевидно, что они даже не могли объяснить, в чём разница, и очень удивлялись, что есть другая точка зрения.

В Интернете мир практически без границ. Но в головах расстояние между нами и «чужими» огромное. Когда возникают националистические конфликты вне Европы, европейские СМИ освещают эти «межэтнические конфликты» и объясняют это тем, что «этносы» так долго ненавидели друг друга, что конфликт в конце концов стал неизбежным. И вот на Балканах убивают друг друга разные «этносы» (хорваты, сербы, мусульмане), потом в Руанде (хуту, тутси), а недавно и в бывшей советской Киргизии (узбеки, киргизы). Вот вам «этносы», «древняя ненависть», «межэтнический вопрос», другими словами, отсутствие цивилизации.

Почему‑то когда в Бельгии валлоны и фламандцы из‑за спора о языковом статусе одного городка остаются годами без правительства, никто не говорит о «межэтническом конфликте». У них просто политический кризис (намного цивилизованнее звучит). В книге о Руанде, которая вышла в свет несколько лет назад, сенегальский писатель Бубакар Борис Диоп задал вопрос: а как бы они реагировали, если, упоминая холокост, мы бы говорили о «межэтническом конфликте» между немцами и евреями?

Несколько десятков лет назад, когда журналист располагал всего несколькими источниками информации, его задача была относительно простой. Сегодня практически в любой далёкой стране он имеет доступ к десяткам источников информации. В эпоху новых технологий ему придётся возвращаться к старым, традиционным навыкам: проверять не один, не два, а сто раз информацию, определять достоверность источников информации, стараться понять контекст, в котором события приобретают смысл, избегая, насколько это возможно, стереотипности мышления. То есть, используя новые технологии, делать то, что всегда обещал делать, но делал редко.

читайте также

• Искушение четвертой власти, №1760.1, июнь 2011,
• Кризис журналистики , №1760.1, июнь 2011,

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.